Хотя ее последователи порицали это решение Папы и гадали, могли ли последующие события повернуться иначе, если бы она поехала, нет никаких основатель полагать, что Екатерина преуспела бы в своей миссии. Иоанна вряд ли поверила бы слову неученой спиритуалистки, даже претендующей на обладание мистическими способностями, а не словам кардиналов. Екатерины даже не было в Риме во время избрания Урбана и ее знания о произошедшем были получены из вторых рук. С точки зрения канонического права, это делало ее мнение бесполезным. Значение имело только свидетельство членов Священной коллегии, и каждый из них утверждал, что говорит правду. Иоанна была не одинока, отвергнув вмешательство будущей святой, никто из монархов и государственных деятелей, которым писала Екатерина, включая тех, кто признавал Урбана, не обратил ни малейшего внимания на ее многочисленные призывы.
И вот конфликт продолжал разгораться, но война, по крайней мере, на данный момент, велась с помощью громких заявлений и публичных символических актов. 22 ноября 1378 года Иоанна официально объявила себя сторонницей нового Папы и передала Клименту VII ежегодную неаполитанскую дань в размере 64.000 флоринов — удар, который поразил Урбана куда эффективнее, чем острие меча. В ответ, 29 ноября, Урбан опубликовал длинный список людей, официально заклейменных как враги Церкви; имя Роберта Женевского стояло на первом месте. Никколо Спинелли также оказалось в верхней части этого списка, как и имена четырех других придворных Иоанны, хотя сама королева там отсутствовала. Спинелли и других неаполитанцев было приказано лишить должностей и имущества, что на словах звучало грозно, но на деле, Урбан не имел ни малейшей возможности привести это распоряжение в исполнение. В отместку Иоанна, которая все же имела возможность воплотить в жизнь свои указы, заменила всех прелатов Неаполитанского королевства, симпатизировавших Урбану, священниками, которые были союзниками Климента. Она также арестовала послов, которых Урбан отправил к ее двору, чтобы убедить ее отказаться от верности Клименту, поэтому Раймунд Капуанский поступил мудро, посоветовав Екатерине Сиенской не приезжать в Неаполь, так как она тоже, скорее всего, была бы задержана.
Но хотя королева Неаполя, ее двор и правительство, а также магистры права Неаполитанского университета были едины во мнении о незаконности избрания Урбана, подавляющее большинство населения королевства смотрело на это дело совсем иначе. Для рядовых жителей Неаполя поддержка их государыней Папы-француза вместо итальянца, да еще и неаполитанца, была преступлением против Церкви, сродни государственной измене. На улицах Неаполя начались беспорядки, а в важном городе Аквила в Абруцци, который находился на пути во Флоренцию, разразилось нечто, очень похожее на гражданскую войну. Впервые после убийства Андрея, за много лет до этого, Иоанна не имела поддержки своего народа.