Возможно, Иоанна также не могла смириться с тем, что Карл и Маргарита, которых она защищала и возвела в достоинство принцев еще детьми, так против нее ополчатся. Она уже сделала их своими наследниками, оплатила их пышную свадьбу и не проявляла к ним ничего, кроме привязанности. Особенно это касалось Маргариты, которая, после возвращения из Венгрии летом 1376 года, жила в Неаполе со своими детьми в течение предыдущих четырех лет. Поведение Маргариты, после состоявшегося церковного раскола, указывало на то, что, по крайней мере, вначале она поддерживала позицию своей тети. Внешне Маргарита не проявляла пристрастия к Урбану, а напротив, присутствовала на церемонии приветствия Климента VII в Кастель-Нуово в мае 1379 года и охотно признала Папу-француза вместе с Иоанной и остальными придворными. Не было никаких свидетельств размолвки или ссоры между королевой и ее племянницей. Более того, своим разрывом с Карлом Маргарита давала понять, что предпочитает общество своей тети обществу мужа.
Однако 6 июня 1380 года Маргарита внезапно покинула Неаполь вместе с детьми. Хронисты дают противоречивые сведения о ее отъезде. Один из них утверждает, что Иоанна держала племянницу под присмотром, но Маргарита, воспользовавшись вспышкой беспорядков на улицах столицы в тот день, сумела, в суматохе, незаметно скрыться с детьми. В другом источнике говорится, что Маргарита попросила разрешения уехать, чтобы присоединиться к мужу, и Иоанна удовлетворила ее просьбу, даже предоставив вооруженный эскорт для обеспечения безопасности ее и детей во время путешествия. Какая бы из этих версий ни была ближе к истине, отказ племянницы от королевского двора в Неаполе заставил Иоанну осознать грозящую ей опасность. В письме Клименту, написанном 29 июня 1380 года, королева официально утвердила Людовика, герцога Анжуйского, в качестве своего преемника и даровала ему права и титул герцога Калабрийского — традиционный почетный титул, предоставляемый наследникам неаполитанского трона. Климент VII быстро утвердил ее решение буллами от 22 и 23 июля.
Согласие королевы на помощь извне подстегнуло ход событий. К июлю Карл Дураццо во главе армии из 5.000 венгерских конных латников и около 2.000 пеших солдат находился в Романье, быстро продвигаясь к Тоскане. К августу он без боя взял города Губбио и Ареццо, а в конце сентября был уже в предместьях Флоренции. В ответ на это Иоанна отправила брата кардинала Орсини в качестве эмиссара в Тоскану, чтобы нанять наемников и заключить союз с Флоренцией против агрессора. Но флорентийцы благоволили Урбану и предпочитали примириться с Карлом, чем сражаться на стороне королевы Неаполя, еще недавно бывшей их противником в борьбе с Григорием XI. В начале октября город-государство провозгласил свой нейтралитет "с благосклонностью к захватчику"[400] (чувствуя, что добрых пожеланий, какими бы благими они ни были, может оказаться, в данном случае, недостаточно для обеспечения своей безопасности, флорентийское правительство также благоразумно подкупило Карла 40.000 флоринов, чтобы он оставил город в покое). К 11 ноября 1380 года, в жутком повторении первого венгерского вторжения, без единого сражения, Карл и его армия добрались до Вечного города, где Урбан немедленно вознаградил своего нового союзника, назначив его сенатором Рима.
Неаполь готовился к войне. В течение следующих нескольких месяцев на границе королевства произошло несколько мелких стычек, но по большей части, в течение зимы, армия Карла ничего не предпринимала. Хотя войска Иоанны хорошо проявили себя в этих первых столкновениях, численность венгерской армии была достаточно удручающей, чтобы вызвать в столице большой страх. Склонившись перед необходимостью, королева призвала Людовика Анжуйского выполнить свое обещание и быстро прибыть в Неаполь, чтобы выручить ее в трудную минуту.
Но герцог Анжуйский оказался не готов ответить на ее призыв. Его старший брат, Карл V, король Франции, умер 16 сентября 1380 года, и Людовику пришлось поспешить в Париж, чтобы стать регентом при старшем сына Карла, будущем Карле VI. Покидать родную Францию, где в данный момент он обладал столь значительной властью, чтобы предпринять опасную и дорогостоящую авантюру в Неаполе, было крайне неудобно, и Людовик остался в Париже.