Наконец, чтобы никто из анжуйских принцев впоследствии не оспаривал его указаний и не отступал от строгостей, налагаемых этим завещанием, Роберт Мудрый включил в него следующий кодицил: "Вышеупомянутые герцог и герцогиня и ее сестра герцогини Мария, утверждая, что они совершеннолетние и таковыми, судя по их виду, являются, обещали и поклялись на Святом Евангелии, в присутствии нас самих, правителя и короля [Роберта], и нашего судьи, нотариуса и нижеподписавшихся свидетелей, твердо и нерушимо соблюдать [условия настоящего завещания] и ни в коем случае, ни самим, ни с помощью других, не делать и не поступать вопреки любому из вышеуказанных в завещании условий"[70].
Так в считанные часы был обнулен труд почти десятилетия. Не было времени ни тщательно переварить последствия этого королевского решения, ни взывать к здравому смыслу престарелого короля, ни умолять его о изменить решение. Ведь к 20 января 1343 года, через четыре дня после обнародования этого замечательного документа, Роберт Мудрый был мертв.
Глава V.
Наследие Роберта Мудрого
Для Иоанны потеря единственного по настоящему близкого человека, которого она когда-либо знала, должна была стать катастрофой. Роберт Мудрый был ее самым главным и самым преданным защитником, ограждавшим ее от темных интриг тех, кто хотел использовать ее в своих целях. С первых дней ее жизни он демонстрировал веру в то, что Иоанна сможет соответствовать требованиям предъявляемые к монарху.
Хотя почти до последнего вздоха Роберт Мудрый заверял, что Андрей не будет иметь никакого влияния на управление королевством, король, должно быть, оставил устное распоряжение, чтобы мужа Иоанны возвели в рыцарское достоинство и ее брак был заключен немедленно. 22 января, всего через два дня после смерти Роберта, когда тело короля, окруженное свечами, все еще лежало в церкви Санта-Кьяра, Андрей был поспешно посвящен в рыцари во время церемонии в Кастель-Нуово. Свидетелями посвящения герцога Калабрийского в рыцарское достоинство стали всего три человека, являвшиеся старшими членами правящего Совета. Один из них был нотариусом, а другой — вице-сенешалем Раймундом ди Катания, одним из сыновей Филиппы. Поскольку двор официально находился в трауре, обошлись без пиров и пышных публичных торжеств, которые обычно сопровождали такие церемонии, но, очевидно, даже этот сокращенный обряд посвящения служил своей цели. Ведь "в день среды, 22 января [1343 года], как велел недавно умерший король Роберт… Андрей… законно явился к двери [Иоанны] в Кастель-Нуово, овладел ею и познал ее плотски"[71], сообщает Chronicle of Parthénope (Хроника Парфенопа), одна из официальных хроник того периода. То, что члены правящего Совета и, в частности, Иоанна согласились на это так скоро после смерти Роберта, убедительно свидетельствует о том, что все вовлеченные в это дело люди на самом деле просто выполняли последние повеления старого короля.
Горе и привязанность Иоанны к своему деду можно оценить по размеру и великолепию гробницы, которую она для него построила. По приказу молодой королевы два флорентийских скульптора возвели массивную мраморную усыпальницу, которая сохранилась до наших дней в церкви Санта-Кьяра. Памятник высотой в три этажа был больше и грандиознее любого другого реликвария в огромной церкви. Высеченная в подражание склепу императора или Папы, гробница изображала Роберта в окружении его семьи, включая Иоанну, которая представлена сидящей на троне во второй нише, что было "придумано, чтобы заглушить сомнения в том, что Роберт был узурпатором"[72]. Сам Роберт был окружен двумя фигурами, изображающими святых Франциска и Клару Ассизскую, что указывало на его приверженность францисканскому ордену. Таким образом, Иоанна сделала все, чтобы слава ее деда пережила его смерть[73]. Масштаб заказа также являлся заявлением о намерении Иоанны продолжать строительство в великой традиции своих предков и оставить свой собственный след в королевстве посредством возведение впечатляющих памятников зодчества.
72