Брат Агнессы был одним из самых влиятельных кардиналов при папском дворе в Авиньоне и предком того Талейрана, который четыре века спустя станет выдающимся государственным деятелем во времена Французской революции и Наполеона. Петрарка так писал о кардинале: "Сам он это отрицает, но все утверждают, что он создал двух Пап подряд"[74]. Первым из них был новый Папа, Климент VI, избрание которого в предыдущем году, умело срежиссированное Талейраном, заняло всего четыре дня. Своим выдающимся положением кардинал Перигорский был обязан как своей матери, которая пользовалась внимание предыдущего Папы, Климента V ("ибо открыто говорили, что у него была любовница графиня Перигорская, прекраснейшая дама"[75], — сообщает хронист Джованни Виллани), так и безоговорочной преданности его семьи французской короне. Графство Перигор располагалось на линии фронта юго-западного театра Столетней войны. Оно находилось в той части французского королевства, на суверенитет над которой претендовали и Эдуард III, и Филипп VI. Король Франции понимал, что не может позволить себе потерять верность вассала, который так последовательно боролся с посягательствами его врага, и поэтому он постарался вознаградить перигорское семейство посредством пожалования новых владений и других знаков королевской благосклонности, включая демонстративное продвижение кардинала по карьерной лестнице. "Вероятно, именно этой тесной связью с французской короной объясняется заметное положение Талейрана в Коллегии кардиналов и его растущая репутация лидера французской партии, которая в ней преобладала"[76].
Уверенная в том, что ее брат имеет неоспоримое влияние при папском дворе, Агнесса организовала заговор с целью обойти предсмертные распоряжения короля Роберта. В этом она, похоже, обрела добровольную сообщницу в лице принцессы Марии. Мария, вероятно, не была в восторге от того, что ей придется покинуть дом своего детства в Неаполе, чтобы выйти замуж за далекого короля Венгрии, также ее не устраивала перспектива ожидать предложения, которое, возможно, никогда не поступит, от французской королевской семьи. Ее кузен Карл Дураццо лез из кожи вон, чтобы понравиться юной принцессе, и, похоже, его усилия увенчались успехом. С точки зрения Марии, конечно, лучше было остаться в Неаполе и выйти замуж за принца, которого она знала и с которым выросла, чем доверить свою судьбу совершенно незнакомому человеку.
Поддержка Санцией этого брака, а Агнесса втянула в заговор и вдову короля Роберта, также вполне объяснима. Вдовствующая королева не любила и не доверяла надменной Екатерине Валуа и предпочитала общество герцогини Дураццо, с которой была в довольно близких отношениях. Позже Санции назовет Агнессу и ее сыновей в числе исполнителей своего завещания — честь, которой, как известно, не удостоились члены дома Таранто. Брак между Марией и Карлом Дураццо снизил бы влияние императрицы в королевстве, и Санция, очевидно, была готова рискнуть вызвать гнев своих родственников из дома Таранто, чтобы достичь этой цели.
Поскольку Санция и Мария были за этот брак, Агнессе не составило труда убедить в его выгодности и Иоанну. Согласие молодой королевы на этот брак, которое хронист Доменико да Гравина приписывает влиянию Санции, также является явным свидетельством того, что Марию не принуждали к браку, а она сама активно выражала желание выйти замуж за Карла. Иоанна и Мария были очень близки. Они были почти ровесницами и вместе осиротели. Они были подругами по играм, сколько себя помнили; воспитывались в одном замке, ели одну и ту же пищу, слушали одни и те же церковные службы. В первые несколько месяцев после смерти Роберта Иоанна старалась угодить сестре, устраивая в ее честь пиры и играя с ней в азартные игры. Вряд ли Иоанна стала бы одобрять брачный союз с домом Дураццо, зная о неизбежной реакции дома Таранто, если бы Мария этого не пожелала.
Заручившись тайным согласием обеих королев (но не правящего Совета), Агнесса поспешила воплотить свой замысел в реальность. Герцогиня Дураццо оказалась чрезвычайно ловким заговорщиком. Она понимала, что константинопольская императрица через своего брата, короля Франции, вполне способна предотвратить любой брак, противоречащий интересам ее сыновей, даже тот, который одобрил сам Папа. Поэтому разрешение на брак Марии должно было быть тщательно сформулировано, чтобы предоставить Агнессе полную свободу действовать в одностороннем порядке, если это потребуется. За такие милости приходится платить, поэтому, обращаясь к брату, герцогиня Дураццо не стала полагаться только на семейные чувства и предложила Талейрану 22.000 флоринов (все приданое, которое ей еще причиталось в связи с замужеством), если он устроит свадьбу ее сына.