Слухи о развратной поведении Иоанны также должны быть сопоставлены с ее глубокой религиозностью, о которой Петрарка рассказывает в письме к кардиналу Колонна после особенно сильной бури в прошлом году. "Боже правый! Когда еще слышали о подобном?… Весь берег был покрыт разорванными и еще живыми телами: чьи-то мозги проплывали здесь, чьи-то кишки — там. Среди этого зрелища крики мужчин и стенания женщин были столь громкими, что перекрывали шум моря и неба… Тем временем младшая королева [Иоанна], босая и с распущенными волосами, в сопровождении большой группы женщин, вышла из королевского дворца, не считаясь с большой опасностью, и все они поспешили в церковь Святой Девы, молясь о ее милости перед лицом таких опасностей"[117]. Покинуть относительную безопасность замка и отважиться выйти из него в страшную бурю, чтобы помолиться за свой народ, вполне отражает воспитание Иоанны Санцией и делает сообщения о многочисленных прелюбодеяниях королевы несколько менее правдоподобными. Тем не менее Иоанна была бы не первой восемнадцатилетней девушкой, флиртующей с мужчинами, особенно когда ее собственный муж был таким угрюмым.
Эмери поспешил довести сведения о деятельности Иоанны до Папы, особо остановившись на щедрых раздачах королевой имущества и доходов своим фаворитам, распутство которых, как не без оснований предупреждал кардинал, грозило истощить королевскую казну. "Ее расточительность угрожает интересам и доходам Церкви в Неаполитанском королевстве", — сообщал Эмери. (В этом не было ни капли лицемерия, поскольку в итоге Иоанна и неаполитанское духовенство были вынуждены выплатить легату 19.000 золотых флоринов за услуги, оказанные во время его краткого пребывания в должности управляющего). Кроме того, как отметил Эмери, придворные, окружавшие королеву, были открыто враждебны Андрею и поощряли разлад между мужем и женой.
Климент мог колебаться при осуществлении своей власти, но когда дело доходило до защиты церковных доходов, он действовал быстро и решительно. 30 января 1345 года он издал буллу, отменяющую все денежные и имущественные пожалования, сделанные Иоанной или Санцией после смерти Роберта Мудрого, на том основании, что они представляют собой отчуждение королевского имущества. "Поскольку вся власть над этим государством принадлежит Святому престолу, включая блага, права и почести, относящиеся к имуществу, мы приказываем Вам отменить все передачи, дары и отказы от земель, городов, вотчин, привилегий и доходов, пожалованные по какой бы то ни было причине со времени смерти покойного короля, — писал Климент Эмери, — получатели этих даров должны будут вернуть их без промедления или подвергнуться отлучению"[118]. За этой буллой, 5 февраля последовал еще один указ, в котором Папа опубликовал список из двенадцати человек, обвиненных в провоцировании раздоров между Иоанной и ее господином и повелителем и, соответственно, лишенных права общаться с королевой. Главными в этой группе были Филиппа ди Катанья и ее семья, включая двух ее сыновей, и ее внучку Санцию ди Кампанья, а также "некоторые других, которых мы сейчас не называем"[119], под которыми Папа почти наверняка подразумевал Карла д'Артуа, Екатерину Валуа и ее сыновей.
Смелость действий Климента (в конце концов, он оспаривал земельные и титульные пожалования, сделанные лицам очень высокого положения, в том числе членам семьи императрицы Константинополя, которые, вероятно, крайне негативно отреагировали бы на их признание недействительными) была несколько скомпрометирована тайной запиской к Эмери, которая сопровождала эти документы. "Если вы сочтете несвоевременным или неразумным опубликовать эти решения, находясь еще в пределах королевства, — доверительно писал Папа своему легату, — сделайте это после вашего отъезда, в достаточно большом населенном пункте, расположенном недалеко от границы". Таким образом, хотя папская булла, отменяющая все пожалования королевы, была издана в январе, королева и ее двор оставались в неведении об этом вплоть до отъезда Эмери в мае. Должно быть, для легата было большим облегчением не нести ответственность за обнародование этой неприятной новости до прибытия его сменщика, нунция, и легат мог выполнить указания Папы, находясь на пути за пределы королевства.