Однако Людвиг все еще жаждал императорской коронации, поэтому, когда его сторонники-гибеллины в Италии умоляли его собрать армию, чтобы выступить на их защиту, он решил воспользоваться этим случаем и быть коронованным в Риме, Папой или не Папой. Кроме того, чтобы наказать короля Роберта за то, что он отправил своего сына во Флоренцию и нарушил баланс сил в регионе, а также чтобы еще больше насолить своему антагонисту, Папе, Людвиг решил напасть и на Неаполитанское королевство. Для этого он заключил союз с самым страшным врагом неаполитанцев, Федериго III Арагонским, королем Сицилии. План состоял в том, чтобы окружить, а затем захватить Неаполь: Людвиг с императорской армией с севера по суше, а Федериго со своими сицилийскими войсками — с запада, по морю.
Неаполитанцы знали, что близость к враждебной Сицилии делает их уязвимыми для войны на два фронта, и давно опасались именно такой ситуации. Роберт в Неаполе и Карл во Флоренции внимательно следили за продвижением Людвига по Италии. Понимая, что его главной целью является Неаполь, многие северные итальянские города с радостью подчинились Людвигу, чтобы он оставил их в покое. Гибеллинские города Милан, Верона, Феррара и Мантуя распахнули ворота перед императором, а их лидеры были вознаграждены имперскими титулами. Злейший враг флорентийцев, Каструччо Кастракани, из-за которого и начались все неприятности, стал герцогом Лукки, вступив в союз с императором и помогая его войскам отбить Пизу у гвельфов. В январе 1328 года Людвиг с триумфом въехал в Рим, где удовлетворил свои амбиции, будучи коронованным императором Священной Римской империи одним из своих сторонников. "Таким образом Людвиг Баварский был коронован императором народом Рима, к великому позору и оскорблению Папы и Святой Церкви, — пишет об этом Джованни Виллани в своей хронике, — Какое самомнение у проклятого баварца! Нигде в истории мы не находим, чтобы император, каким бы враждебным к Папе он ни был раньше или стал потом, когда-либо позволял короновать себя кому-либо, кроме Папы или его легатов, за единственным исключением этого баварца; и этот факт вызвал большое изумление"[15].
В этот момент король Роберт счел ситуацию достаточно тяжелой, чтобы отозвать Карла домой и подготовиться к ожидаемому германскому вторжению. Герцог Калабрийский вместе со своей беременной женой и двухлетней дочерью, а также со всем своим двором выехал из Флоренции, оставив город под защитой наместника с армии в 1.000 солдат, и мрачном настроении направился в Неаполь, смирившись с предстоящей войной.
Но, как это часто случалось в Средние века, в дело вмешались политика, тщеславие и банальная случайность. Папа, узнав о коронации Людвига в Риме, нанес ему ответное оскорбление, издав в Авиньоне буллу, низлагающую его как императора. В отместку Людвиг подписал прокламацию о низложении Папы и назначил в Риме нового, по своему выбору. Затем, вместо того чтобы уйти из города и объединиться с сицилийцами, Людвиг, возможно, реагируя на критику, высказанную Виллани, остался в Риме, чтобы организовать вторую свою коронацию, на этот раз назначенным им Анти-Папой. Празднества, связанные с этой второй коронацией, настолько истощили финансовые ресурсы императора, что он больше не мог платить своей армии, и поэтому, когда жители Рима восстали против него в августе 1328 года, Людвиг был вынужден отступить в Германию. Анти-Папа бежал в Пизу, но вскоре попал в руки врагов, и провел оставшиеся дни в заключении во Франции. Перспективы гибеллинов в Италии были еще больше подорваны внезапной смертью Каструччо и неспособностью сицилийцев вовремя организовать наступление, чтобы скоординировать действия с силами императора. К 1330 году Неаполю больше ничего не угрожало, Рим снова согласился с заочным руководством Папы из Авиньона, и все стало как прежде, а флорентийская синьория даже восстановили законы о роскоши.
Бесславное отступление императора можно было бы считать безоговорочным триумфом неаполитанцев, если бы оно не было омрачено трагедией: неожиданной смертью герцога Калабрийского после возвращении в Неаполь. Отец Иоанны умер 9 ноября 1328 года, но не от засады устроенной врагами во время его поспешного возвращения домой, не от ран или падения с лошади, во время подготовки к войне, а от лихорадки, вызванной длительным нахождением на жаре во время его любимой соколиной охоты. Кронпринц был похоронен в усыпальнице при церкви Санта-Кьяра в одном из "стойл", которые он ранее высмеивал. "Корона упала с моей головы"[16], — скорбел убитый горем Роберт. Остроумный ответ Роберта, на насмешку своего сына, сбылся, или, возможно, хронисты, как это часто случалось, сочинили этот пророческий ответ уже позже.
16