— Ах! — воскликнула она. — Вот теперь больно! Послушайте! Обхватив голову Джоанны, она сильно прижала ее к своей груди.
Джоанна попыталась вырваться, но Мариоза крепко держала ее.
— О, Иоанн! — голос ее теперь был словно патока. — Не могу сопротивляться твоей страсти!
Дверь распахнулась. В комнату вбежали около дюжины папских гвардейцев и, схватив Джоанну, грубо оторвали ее от кровати.
— Так, так, батюшка, как странно вы общаетесь! — шутливо произнес начальник охраны.
— Эта женщина больна, — возразила Джоанна. — Меня вызвали, чтобы я вылечил ее.
Мужчина ухмыльнулся.
— Неужели, и много ли женщин вы излечили подобным способом?
Раздался дружный хохот. Джоанна обратилась к Мариозе:
— Скажите им правду.
Мариоза пожала плечами, и разорванный халат соскользнул с ее плеч.
— Они видели нас. К чему отрицать?
— В шеренгу становись, батюшка! — пошутил один из гвардейцев. — У Мариозы столько любовников, что они не уместятся в Колизее!
Снова раздался оглушительный хохот, к которому присоединилась и Мариоза.
— Да ладно, батюшка. — Начальник охраны взял Джоанну за руку и развернул ее к двери.
— Куда вы ведете меня? — осведомилась Джоанна, хотя ответ был известен ей.
— В Латеранский дворец. За это придется отвечать перед Папой.
Джоанна вывернулась из его рук и сказала Мариозе:
— Не знаю, зачем вы это сделали и для кого, но предупреждаю вас: не возлагайте больших надежд на мужчин, ибо они столь же непостоянны, как ваша красота.
Смех Мариозы замер на губах.
— Варвар! — презрительно крикнула она.
Под раскаты смеха Джоанну вывели из комнаты.
В сопровождении гвардейцев Джоанна молча шла по темнеющим улицам. Она не питала ненависти к Мариозе. Джоанна могла сама стать такой же, если бы судьба не вывела ее на другую дорогу. На улицах Рима было много женщин, предлагавших себя всего лишь за еду. Многие пришли в Рим целомудренными паломницами, даже монахинями, но, оказавшись без крова и не имея средств, чтобы вернуться домой, они встали на этот путь. С высоты своих кафедр священники проклинали этих «приспешниц дьявола». Лучше умереть непорочной, говорили они, чем жить в грехе. «Но они никогда не знали голода», — думала Джоанна.
Нет, нельзя винить Мариозу. Она всего лишь инструмент. Но в чьих руках? Кому необходимо избавиться от меня? На такое, несомненно, пошли бы Эннодий и члены общества врачей. Но они скорее постарались бы дискредитировать ее, как врача.
Если не они, то кто же? Ответ нашелся сразу: Бенедикт. С момента неудавшейся сделки с приютом, он невзлюбил Джоанну, завидовал ее влиянию на брата. Эта мысль принесла облегчение. По крайней мере, она знала своего врага и не собиралась прощать ему. Конечно, он брат Сергия, ее друга. Ему она раскроет всю правду.
В Латеранском дворце Джоанну провели мимо триклиния, где обедал Сергий с высокопоставленными вельможами папского суда, в личные апартаменты Папы.
— Так, так. Что мы имеем? — усмехнулся Бенедикт, когда гвардейцы ввели Джоанну. — Иоанн Англиканец под стражей, словно обычный вор? — Он обратился к начальнику охраны: — Говори, Тарасий, расскажи, в чем виновен этот священник.
— Господин, мы взяли его в доме блудницы Мариозы.
— Мариозы! — Бенедикт изобразил глубочайшее негодование.
— Его нашли в постели проститутки, в ее объятиях, — прибавил Тарасий.
— Все это подстроено, — заявила Джоанна. — Меня вызвали под ложным предлогом, сказав, что Мариозе нужна помощь. Зная, что появится стража, она прижала меня к груди перед тем, как гвардейцы вошли.
— Думаешь, я поверю, что женщина пересилила тебя? Как не стыдно, лживый священник!
— Это вам должно быть стыдно, Бенедикт, а не мне! — с чувством ответила Джоанна. — Вы подстроили все это, чтобы дискредитировать меня. Вы договорились с Мариозой, чтобы она притворилась больной, и послали стражу, зная, что я буду у нее.
— Охотно признаюсь.
Его признание застало Джоанну врасплох.
— Вы сознаетесь в своем обмане?
Бенедикт взял со стола бокал вина и сделал глоток.
— Зная, как вы порочны, и не поощряя чрезмерную доверчивость брата, я постарался добыть доказательства вашего предательства, вот и все.
— У вас нет повода сомневаться в моей порочности.
— Вы непорочны, — усмехнулся Бенедикт. — Расскажи мне еще раз, как ты его нашел, Тарасий.
— Господин, он лежал в объятиях блудницы в ее постели, и она была обнажена.