Результат выборов стал неожиданностью для всех. Имперская фракция, которую возглавил Арсений, уверенно стояла на стороне Анастасия. Папская фракция собиралась выбрать Адриана, настоятеля церкви Святого Марка. Он не был лидером, вызывавшим доверие. Толстый и невысокий, рябой, с покатыми плечами, он выглядел так, словно уже обременен ответственностью, возложенной на него. Немногие выбрали бы Адриана, человека благочестивого, хорошего священника, духовным лидером мира.
Очевидно, Адриан согласился с общим мнением всех, потому что неожиданно снял свою кандидатуру, сообщив собравшимся, что после долгой молитвы и глубоких размышлений решил, что не достоин такой великой чести.
Это посеяло панику в рядах папской партии, поскольку Адриан не предупредил никого заранее. Сторонники империи возликовали. Победа Анастасия казалась решенной.
Но вдруг собравшиеся выразили недовольство, особенно миряне.
— Иоанн Англиканец! — кричали они. — Иоанн Англиканец!
Премицерий Паскаль направил на их усмирение гвардейцев, но они не отступали. Миряне знали: Конституция 824 года давала всем римлянам, лицам светским и духовным, низкого и высокого происхождения, равные права голоса при избрании Папы.
Арсений пытался предотвратить это, открыто подкупая людей. Его агенты сновали в толпе, предлагая людям взятки в виде вина, женщин и денег. Но даже такие сильные средства не помогли. Люди не хотели Анастасия, потому что их любимый Папа Лев отлучил его от церкви. Они неистово требовали избрания Иоанна Англиканца, «маленького Папы», друга и помощника Льва; отступать никто не собирался.
Но, несмотря на Конституцию, им не удалось бы добиться своего, поскольку правящая аристократия все равно настояла бы на своем. Однако папская партия, почуяв возможность не допустить Анастасия на престол, присоединила свои голоса к голосам народа. Дело было сделано, и Джоанну избрали Папой Римским.
Анастасий и его люди остановились вблизи Перуджи, приблизительно в девяноста милях от Рима, когда прибыл курьер с новостью. Едва дочитав письмо до конца, Анастасий издал крик отчаянья и боли. Не сказав ни слова изумленным спутникам, он скрылся в своем шатре, плотно закрыв за собой занавес, чтобы никто не вошел за ним.
Из шатра до охранников доносились громкие рыдания. Через какое-то время рыдания стали походить на вой дикого животного. Они продолжались всю ночь.
В пурпурной мантии с золотом, на белом коне с золотой сбруей, Джоанна отправилась к месту коронации. Все двери и окна вдоль Виа Сакра были украшены яркими вымпелами и знаменами, земля благоухала, усыпанная миртом. Ликующие зрители толпами стояли вдоль улицы, желая взглянуть на Папу.
Погруженная в свои мысли, Джоанна едва слышала шум толпы. Она думала о Мэтью, о своем старом учителе Эскулапии, о брате Бенжамине, Все они верили в нее, вдохновляли, но никто не предполагал, что настанет такой день. Джоанна сама едва верила в это.
Когда она впервые выдала себя за мужчину и была принята в монастырь Фульды, Бог не противился этому. Но позволит ли он женщине взойти на трон Святого Петра? Этот вопрос мучил ее.
Папская гвардия под предводительством Джеральда ехала рядом с Джоанной. Джеральд пристально следил за толпой, стоявшей вдоль дороги. Время от времени кто-то прорывался через строй гвардейцев, и всякий раз Джеральд хватался за меч, готовый защитить Джоанну от нападения, Но повода обнажить меч не представилось, поскольку люди пытались лишь припасть к одежде Папы, поцеловать ее и получить благословение.
Медленно, с остановками, длинная процессия продвигалась к Латеранскому дворцу. Солнце стояло в зените, когда они остановились перед папским кафедральным собором.
Когда Джоанна сошла с коня, епископы и кардиналы выстроились за ней. Поднявшись по ступеням, она вошла в сияющий зал великой базилики.
Церемония коронации, ритуал сложный и древний, проходила в течение нескольких часов. Двое епископов проводили Джоанну в ризницу, где ее торжественно облачили в стихарь далматик и фелонь перед тем, как она должна была приблизиться к высокому алтарю для подписания Литании, а также перед долгим ритуалом посвящения, или помазания. Во время чтения vere dignum архиепископ Дезитерий и двое других архиепископов держали над головой Джоанны открытое Евангелие. Затем началась месса, которая длилась гораздо дольше обычного из-за дополнительных многочисленных молитв и обрядов, подчеркивавших важность события.
Все это время Джоанна торжественно стояла под тяжестью золотых литургических одеяний. Несмотря на величественный наряд, Джоанне казалось, что она очень мала и не соответствует огромной ответственности, отныне возложенной на нее. Она убеждала себя, что те, кто стоял на этом месте до нее, тоже трепетали и сомневались, однако все же справились.