В глазах Джоанны светилось восхищение. Джеральд погладил ее по щеке. Это всего лишь ребенок, девочка, но он сознавал, что она волнует его. Что ж, брачное ложе Джеральда давно остыло. Богу это известно, и Он не станет возражать против этой невинной привязанности, не отягощенной угрызениями совести.
Гнедой ткнулся в Джоанну носом.
— У меня есть яблоко, можно я его угощу? — спросила она.
Джеральд кивнул.
— Пестис заслужил награду. Сегодня он хорошо потрудился. Из него получится отличный конь для охоты. Я уверен.
Она достала из котомки маленькое зеленое яблоко и протянула его гнедому. Тот сперва потрогал яблоко губами, а потом съел. Когда Джоанна убрала руку, Джеральд увидел на ней покраснение. Заметив его взгляд, она попыталась спрятать руку, но он перехватил ее и стал рассматривать на свету. Ладонь была рассечена посередине, на глубокой ране запеклась кровь.
— Одо? — тихо спросил Джеральд.
— Да. — Джоанна поморщилась, когда он прикоснулся к ране пальцами. Похоже было, что Одо ударил ее не один раз и довольно сильно. Глубокую рану было необходимо срочно обработать, чтобы избежать заражения.
— Этим надо заняться немедленно. Возвращайся в дом. Увидимся там. — Джеральд едва сдерживал волнение. Несомненно, Одо не превысил своих полномочий по отношению к девочке. Возможно, хорошо, что он лишь ударил ее, выместив гнев таким способом, и не предпринял более серьезных действий. Тем не менее, увидев рану, Джеральд пришел в ярость. Он придушил бы Одо собственными руками.
— Это не так страшно, как кажется, — Джоанна внимательно смотрела на него умными глубокими глазами.
Джеральд снова оглядел рану, которая пролегла строго посередине, в самом болезненном месте. Джоанна не промолвила ни слова, даже когда он стал расспрашивать ее.
А всего несколько недель назад, когда Джоанну пришлось обрить наголо, чтобы избавить от гуммиарабика, она кричала и сопротивлялась, словно сарацин. Позднее, когда Джеральд спросил ее, почему она так себя вела, она невразумительно ответила, что звук ножниц сильно напугал ее.
Несомненно, странная девочка. Возможно, именно поэтому она и казалась ему такой привлекательной.
— Папа! — На склоне холма, где они стояли в тени деревьев, появилась Дуода, младшая дочь Джеральда. Они подождали, когда она, подбежала к ним. — Папа! — Девочка вскинула руки, Джеральд подхватил ее и покружил, вызвав восторженный визг ребенка. Решив, что этого достаточно, он поставил дочь на ноги.
Дуода нетерпеливо потянула его за руку.
— О, папа, иди, посмотри! Волчица родила пятерых волчат. Можно мне взять одного, папа? Можно он будет спать со мной в постели?
Джеральд рассмеялся.
— Посмотрим. Но прежде, — он крепко обнял ее, потому что она собиралась помчаться к дому впереди них, — прежде всего, отведи Джоанну домой, у нее порезана рука, нужно позаботиться о ней.
— Рука? Покажи, — потребовала девочка, и, печально улыбнувшись, Джоанна протянула ей руку. — Ооооо! — Дуода вытаращила глаза от ужаса, разглядывая рану. — Как это случилось?
— Она расскажет тебе по дороге, — сказал Джеральд. Ему не нравилось смотреть на рану, чем скорее ее обработают, тем лучше. — Поторапливайтесь.
— Да, папа. Очень болит? — обратилась она к Джоанне.
— Не так сильно, чтобы я не перегнала тебя, — ответила Джоанна и побежала.
Дуода взвизгнула от радости и помчалась за ней. Девочки, смеясь, вместе побежали с холма.
Джеральд улыбаясь смотрел на них, но на душе у него было тревожно.
В ту зиму Джоанна из девочки превратилась в женщину. Она должна была этого ожидать, но все же растерялась, когда на рубашке появилось темно-красное пятно и сильно заболело внизу живота. Джоанна сразу догадалась, что это такое, мать рассказывала ей, и женщины в доме Джеральда говорили об этом довольно часто. Она видела, как они каждый месяц стирали свои тряпки. Джоанна обратилась за помощью к служанке, та принесла ей кипу чистых тряпок и, лукаво подмигнув, торжественно подала их.
Джоанне это не понравилось. Она возненавидела и боль, и все то, что происходило с ней в этот период. Ей казалось, что тело предало ее: оно начало перестраиваться почти ежедневно, приобретая новые, незнакомые формы. Когда мальчики в школе начали шутить по поводу набухшей груди Джоанны, она стала перетягивать ее полосками ткани. Было больно, но того стоило. Появившаяся женственность вызывала у нее страдания, потому что всю жизнь она старалась, как можно меньше походить на женщину.
В январе начались сильные морозы. От холода ломило даже зубы. Волки и другие лесные животные подбирались ближе к человеческому жилью. Теперь не многие жители отваживались выходить из деревни без особой необходимости.