Герр Майсснер правил с точностью хирурга или виртуоза. Он аккуратно задействовал вал трансмиссии – постепенно крылья начали выписывать медленные горизонтальные восьмерки, вырисовывая в воздухе бесконечности. Он ровно, без рывка, передвинул ручку дросселя, затем одновременно повысил общий шаг и повернул вращающиеся крылья, в результате чего они стали отбрасывать больше воздуха. Заскрипели пружины подвески в посадочных опорах – их было слышно даже несмотря на звук двигателя. Аппарат поднимался. Через несколько секунд они были в воздухе, на высоте примерно в десять метров, и парили.
Синьор Бруно был в восторге. Какой прекрасный студент! Браво! Меравильозо! Восхитительно! Однако он не убирал руки со штурвала, потому как даже гении совершают ошибки. Далее герр Майсснер аккуратно посадил птичку. Синьор Бруно был вне себя от счастья, хотя в то же время с печалью понимал, что тому не потребуется много уроков, прежде чем он сумеет получить лицензию на самостоятельное пилотирование.
Они взлетали и опускались, герр Майсснер поднимал «Симфонию» и давал ей осторожно парить в небе, даже поэкспериментировал с обратным движением и полетами в сторону, чем слегка встревожил синьора Бруна и заставил крепче схватиться за штурвал.
По прошествии часа урок был окончен. Герр Майсснер аккуратно посадил энтомоптер точно на то же место, откуда они первый раз взлетели. Расстегнув ремни безопасности, они выбрались из кабины, и синьор Бруно стал превозносить природные способности герра Майсснера к полетам. Тот сказал, что дело в понимании принципов игры и расчете при ведении штурвала – никаких резких движений и трясущихся рук. Синьор Бруно отметил, что сам по себе подобный баланс встречается довольно редко. На что герр Майсснер ответил, что это принцип всей его жизни.
Они расстались – герр Майсснер вежливо попрощался с синьором Бруно и пообещал явиться на урок на следующий день. Тот мысленно прокрутил пустое расписание и ответил, что как-нибудь сумеет втиснуть в него еще один урок. Синьор Бруно с удовольствием и чувством финансового успокоения смотрел, как герр Майсснер удаляется в сторону административного здания. Ситуация явно налаживалась. Он направился к выходу с летного поля, намереваясь вкусно пообедать.
Четверть часа спустя герр Майсснер вернулся из административного здания, где коротал время, запершись в туалетной кабинке и вспоминая все, что выучил. Он побродил по ангару синьора Бруно, делая вид, что ищет его, пока не удостоверился, что никого нет. Затем, надев летательный костюм и шлем, которые не так давно скинул, а также прихватив пару кордитовых зарядов для стартера Коффмана, он направился к тренажеру «Симфония».
А затем украл его.
Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ
В которой многое объясняется и совершаются безрассудства
– Так вы теперь еще и пилот энтомоптера? Ас? – спросил граф Марша́л манерно и недоверчиво. Он раскурил четвертую сигарету подряд и выдохнул дым в сгущающийся воздух салона.
– Не стану этого утверждать, – ответил Кабал. – Хотя бы потому, что не уверен, что включает в себя звание аса. Я могу взлететь, лететь, немного маневрировать и приземлиться. Сомневаюсь, что это делает меня смельчаком-аэронавтом, но, если вы так считаете.
– И вы приземлились на движущееся аэросудно с первой попытки?
– По правде, мне это едва удалось, – признался Кабал. – На подлете у меня кончалось топливо, я сомневался, что мне хватит на вторую попытку. Линии на крыше…
– Стопоры на взлетно-посадочной палубе, – раздраженно поправил его Марша́л, будучи сторонником точных терминов.
– Именно. Очень милое нововведение, но, полагаю, чтобы их можно было полноценно использовать, на энтомоптере должен быть крюк. Тренажер, который я одолжил, не был им оснащен. А если и был, я не знал, какой рычаг его выдвигает. Ничего страшного. Я довольно легко приземлился, а падение с носа аэросудна предотвратило удачное расположение второго энтомоптера, припаркованного там. Полагаю, это ваш?
Марша́л замер, так и не закончив затяжку, сигарета задрожала между губ – другого ответа Кабалу и не требовалось.
– На вашем месте, я бы попросил осмотреть его, прежде чем вы снова им воспользуетесь. Я довольно сильно в него врезался.