– Что это у тебя там, Кабал? Лист фольги? Рапира? Игрушечный меч? Вот оружие настоящего мужчины. – Его клинок описал в воздухе восьмерку. Граф ударил кулаком по бедру и пошел в наступление. – En garde. К бою.
Шпага Кабала взмыла в четвертую позицию.
– Всегда готов, Марша́л. – Он наблюдал за тем, как граф приближается. – Уверены, что готовы к дуэли? В молодости я почти год фехтовал. И довольно сносно.
– Только вот не надо этого покровительственного тона, Кабал.
– Я просто прикидываю, какого мастерства может достигнуть человек, рубя безоружное мужичье прямо с лошади.
Марша́л остановился за миг до того, как клинки скрестились.
– Это вам не женская сабелька, изготовленная итальянцами. Настоящее оружие, которое действительно убивает, и я с радостью порублю вас на куски, Кабал.
Кабал не успел ответить – Марша́л атаковал, и ему пришлось отступать под яростным натиском противника. Марша́л обладал недюжинной мощью – он был куда сильнее Кабала: от града ударов, обрушившихся на рапиру, летели искры. Вибрация отдавалась в запястье, которое такими темпами скоро должно было онеметь. Если он проживет столько времени.
Кабал прикидывал свои возможности. Марша́л не был спортсменом, он сражался насмерть, намереваясь быстро расправиться с Кабалом. Тяжелой кавалерийской сабле это было вполне под силу. К счастью, шпага Кабала создавалась для реального боя и была не такой уж хрупкой. Однако у него уже почти не оставалось места для отступления. Чтобы остановить ужасный град стальных ударов, ему нужно было, чтобы Марша́л задумался. Слабенький ложный выпад, затем быстрый шаг назад, чтобы получить пространство для контратаки и перестроиться, – в итоге Кабал сумел оцарапать Марша́лу запястье. Застав противника врасплох, он обежал вокруг стола, увеличив дистанцию между собой и противником.
Граф за ним не последовал – он остановился, поддернул манжет и проверил запястье.
– Первая кровь, граф Марша́л? – крикнул Кабал, вновь занимая оборонительную позицию.
– Туше, герр Кабал. Царапина, – отвечал тот, и Кабал видел, что граф не преуменьшает. – Я вас недооценил в очередной раз. – Он отсалютовал, и кривая ухмылка исчезла с его лица. – Но теперь я знаю, каков вы в деле.
– Правда? Расскажите мне, граф, где вы учились фехтовать? На заочных курсах?
Марша́л ничего не ответил, но вновь принялся наступать, лицо его потемнело, словно грозовое облако. На этот раз он не стал полагаться на одну лишь физическую силу, как во время первой атаки. Кабал подозревал, что дело тут вовсе не в том, что граф не восстановил силы. Он не сомневался, что если Марша́л сочтет подобную тактику выгодной, то снова ее применит.
Какое-то время они поочередно наступали и парировали – граф определенно искал слабые места в защите Кабала. И хотя Кабал не показывал этого, но каждый раз, когда сталь ударялась о сталь, ему становилось все более не по себе. Сабля была мощнее его шпаги, мастерство графа оказалось выше, а его злость блекла в сравнении с агрессией Марша́ла. Кабал защищался, граф получал всю необходимую информацию, чтобы провести решительную атаку, к тому же в любой момент в залу могла войти стража. Нужно было действовать, действовать быстро, и умение уворачиваться тут мало чем могло помочь. Требовалось взглянуть на картину в целом и найти выход. Однако пока что он его не видел, а Марша́л снова перешел в наступление, и времени думать о чем-то еще не оставалось.
Все закончилось рубящим ударом, который Кабал с трудом парировал, хотя сделал вид, что далось это ему легко – в фехтовании половина дуэли строилась на психологической игре.
Иоганну не раз приходилось смотреть в лицо смерти, но он всегда вел себя осторожно, так что у него оставались шансы выжить. Однако сейчас надежда на спасение таяла.
– Выглядите обеспокоенным, герр Кабал, – сказал Марша́л. – Что вас тревожит?
– Раз уж вы спросили, скажу – есть одна вещь. Меня никак не покидает мысль, что происходящее – просто ужасная трата ресурсов. Я ценю, что вы собирались меня убить, вне зависимости от того, преуспел бы я или нет, но это политика. Просто подумайте! Никто, кроме вас, не знает обо мне. Не разумнее было бы предоставить мне лабораторию, чтобы я работал на вас? Уверен, я мог бы оказаться полезен.
Марша́л даже не пытался скрыть презрительной усмешки.
– Да вы как-никак умоляете о пощаде, Кабал?
– Вовсе нет. Просто пытаюсь найти конструктивный выход. Представьте, что я убью вас. – Граф надменно рассмеялся. – И все же представьте. В таком случае страна развалится на части. Никому не под силу занять ваше место. Задумайтесь.