Кабал обернулся чисто из любопытства, чтобы посмотреть, какая женщина в состоянии издать такой звук. Ей было примерно около сорока, решил он, и она представляла собой интересную комбинацию: под суровым и хмурым выражением скрывалась легкомысленность, не подходящая для женщины ее возраста и выдающая выпускницу английской публичной школы. Подобные заведения начали развивать в своих подопечных эксцентричность с того момента, когда стало ясно, что на самом деле они вовсе не предназначены для публики, а название вводит в заблуждение. В любой другой стране подобное учреждение назвали бы частным, но как же тогда повеселиться? Большинство людей прошлого поколения сочли бы ее наряд безвкусным – коричневое платье выдавало старую деву. Волосы ее были почти того же оттенка, уложены жесткими завитками вокруг заостренного бледного лица. Она попыталась сделать макияж, но румяна смотрелись на ее щеках как красная краска на белой стене.
– И почему же? – спросил он.
– А вы не знаете? – встрял Кэкон, чьи байки о воинской ярости вдруг показались более правдоподобными в свете того, какие жуткие раны он наносил еде. – Черт возьми, приятель, ты что с луны свалился? Это миссия милосердия.
Кабал ничего не сказал, но выражение его лица говорило о том, что в жизни ему доводилось встречать людей, куда больше походивших на ангелов, чем Кэкон.
– Голод в Катамении, герр Майсснер, – подсказала мисс Бэрроу. – Неурожай.
У Кабала хватало недостатков, но трудности с быстрым усвоением, анализом и экстраполяцией данных к ним не относились.
– Конечно, – спокойно произнес он. – Наше министерство работает над программами помощи и их логистикой, но я не знал, что это судно в них тоже участвует.
– Именно поэтому на борту так мало пассажиров, сэр, – добавила женщина со смешком огорчения. – Герр… Майсснер, верно?
Кэкон замер, так и не донеся вилку с мясом и картофелиной до рта. Не самая приятная картина.
– Мисс Амберслей, это герр Майсснер из гражданской службы Миркарвии. Герр Майсснер, мисс Амберслей – компаньонка ее светлости.
Складывалось впечатление, будто он представляет друг другу мясо и картошку. Поразмыслив, Кэкон наклонился к Кабалу и заговорщицки прошептал:
– Она – англичанка. – Сбросив сию бомбу, Кэкон запихал еду в рот с изяществом кочегара, забрасывающего уголь в топку паравоза.
Внимание Кабала переключилось на мисс Амберслей, лишь бы не наблюдать за тем, как Кэкон жует.
– Простите, мисс Амберслей, вы говорили о. – подстегнул он ее к диалогу.
– Я отметила, что именно по этой причине на борту так мало пассажиров. Мы занимаем лишь эту палубу. Как мне сообщили, над нами располагается хранилище, а еще выше палуба второго класса, и она совершенно свободна – все каюты заполнены едой. В основном, овощами. Только представьте! Тонны картошки, моркови, репы – и все это над нашими головами! – Ее глаза блестели, воображая такое количество корнеплодов. Интересной беседой тут не пахло. По крайней мере, слова мисс Амберслей объясняли ремарку фрау Роборовски о взрывающихся картофелинах.
– То есть кроме палубы первого класса остальные не заселены? Ну и еще палуба экипажа.
Харльманн поднял руку в вопрошающем жесте.
– Палуба экипажа ведь находится на самом верху? Как и инженерная палуба, и прочие рабочие помещения? Не слишком ли наша птичка… тяжела в верхней части?
Штену, судя по всему, уже приходилось отвечать на подобные вопросы. Однако он в этот момент поднес к губам бокал, а к тому моменту, как завершил глоток, ДеГарр уже радостно отвечал за него.
– Да, месье, верно – наше судно гораздо тяжелее в верхней части, но, видите ли, так специально задумывалось. Очень распространено заблуждение, что аэросудно во многом похоже на морской корабль, особенно в том, что касается хода и управления. – Он развернул запястье, так что пальцы свисали вниз. – На самом деле, аэросудно висит в небесах как люстра. Таким образом, если, не приведи Господь, один из левитаторов сломается, корабль лишь слегка накренится. Если бы они располагались внизу и произошла подобная ситуация. – ДеГарр пожал плечами, – мы бы рухнули вниз. Пуф!
Кабалу еще ни разу не доводилось слышать, чтобы достойную апокалипсиса катастрофу, которая приведет к ужасам и смертям, характеризовали словом «Пуф!». Он и сам любил прибегать к преуменьшениям, так что слова ДеГарра вызвали у него симпатию.
Капитан Штен добродушно кивнул.
– Я бы не выразился лучше.
Вполне возможно, в его словах была правда.