От Леони не укрылось, что он отказался от предыдущей формулировки – «исчезновение и возможная смерть».
– Если речь о человеке, которого я… чем-то расстроил в прошлом, зачем ему все эти трудности – красться за мной с перчатками наготове и надеяться на крохотный шанс, будто я обнаружу люк под настилом корабля, открою его и специально, ради него, наполовину высунусь наружу?
– Вы хотите сказать, что этот человек был невооружен?
– Дело даже не в этом. Возьмем вас, мисс Бэрроу, – вы уже угрожали мне тем, чем воспользовался бы любой человек, имеющий хоть каплю здравомыслия. – Кабал огляделся, дабы удостовериться, что за ними никто не подглядывает и не подслушивает, а затем подался вперед и прошептал: – Вы знаете, кто я на самом деле.
Леони Бэрроу вынуждена была признать логику Кабала, как ей это не претило. Если только его не подкараулил человек, который яростно желал покончить с ним собственноручно, самым гарантированным и безопасным способом отправить Иоганна Кабала на тот свет было передать его миркарвианскому правительству. Достаточно сдать Кабала капитану, а уж Миркарвия вынесет смертный приговор. А так получалось, что предполагаемый мститель, жаждущий самолично расправиться с Кабалом, отыскал его на «Принцессе Гортензии» и установил за ним слежку, но в итоге по рассеянности забыл взять с собой пистолет, нож, удавку или любое другое оружие, чтобы довести дело до конца.
Леони призадумалась над тем, что убийца мог быть и мужчиной, и женщиной. Размышляя над тем, как Кабалу едва удалось избежать смерти, она поинтересовалась:
– Там, в туннеле, – вы уверены, что на вас напал именно мужчина?
Кабал подождал, пока официант уберет тарелки со стола. Он налил себе еще кофе.
– Я и сам об этом думал. Мне было ничего не видно, а из-за толстых кожаных перчаток я даже не могу сказать, какие у нападавшего были пальцы. Когда убийца закричал, голос был высокий, но мне доводилось слышать, как мужчины от боли вопят почти как дети, поэтому это мало что доказывает.
– Герр Майсснер, я не буду даже спрашивать, когда вы слышали подобные звуки.
– Нет? Ах, вы так мало знаете о мире. Вам стоит чаще выходить в свет, мисс Бэрроу.
Леони небрежно обвела рукой корабль.
– По-моему, это вполне квалифицируется как выход в свет. Но вы, наверное, имели в виду более частые походы на кладбища.
Кабал сдержал привычное желание вступить в спор. Он представил, как их с мисс Бэрроу дискуссия накаляется настолько, что она вскакивает на стол и принимается кричать, тыкая в него пальцем: «Некромант! Некромант!». Поэтому он приподнял руку в примирительном жесте.
– Спокойно, мисс Бэрроу. Здесь не самое подходящее место, чтобы высказывать ваши взгляды на мою профессию.
В воцарившейся тишине он вдруг понял, что ему практически нечего сказать, поэтому позволил себе отвлечься на размышления.
– Вот интересно, почему на этом столе нет лампы?
Смена темы застала Леони врасплох.
– Лампы? Я-то думала, вы специально сели здесь, чтобы не пришлось смотреть на это убожество. На всех остальных столах лампы есть.
– Ошибаетесь. Вон там еще один без лампы. – Он не глядя махнул себе за спину, и Леони увидела, что Кабал действительно прав – в дальней части столовой расположился еще один неосвещенный стол. – Я выбрал это место, поскольку здесь свободнее. Я все думал…
Кабал поднял поднос, на котором стояли масленка и маленькие блюдца с джемами. На скатерти под ним оказалось аккуратное отверстие, край которого прострочили, чтобы не лезли нитки.
– Здесь явно должна быть лампа. В этом самом месте соединяются кабели и привинчивается конструкция.
Леони хмурилась и нетерпеливо ждала, когда Кабал закончит свои изыскания.
– Какое отношение настольные лампы имеют ко всему остальному?
– Не сами лампы. А отсутствие двух из них. Возможно, никакого, – закончил Кабал, но мысли его витали где-то далеко.
Леони Бэрроу достаточно знала о настоящих уголовных расследованиях и понимала, что энциклопедические знания о табачном пепле или любопытные случаи аллергии на шпинат у дворецкого редко имеют значение. Раздумья Кабала казались неважными, он просто потакал своим желаниям, и Леони запоздало сообразила, что на самом деле он вовсе не обращался к ней. Он просто проверял на ней свои теории, надеясь взглянуть на них под другим углом. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось раздражение:
– Позвольте вернуть вас к более насущным вещам. Вы собираетесь доложить о состоявшемся ночью нападении?
Кабал моргнул – она напугала его, вырвав из собственных мыслей.
– Еще не решил. Мне не стоит привлекать внимание к своей персоне.