Некромант не лгал Сатане, но и не говорил всей правды.
Будучи ученым, Кабал предпочитал по возможности отталкиваться от абсолютных принципов. Однако отсутствие души стало количественно измеримой помехой, в том смысле, что оно давало переменные процентили достоверности, в результате чего все исследования оказывались совершенно бесполезными. Конечно, он, как ученый, просто придирался – ему все нужно было рационально обосновывать. Иоганн Кабал понимал и принимал это и говорил об этом совершенно открыто.
Однако где-то глубоко внутри, спрятанная за семью печатями, таилась и другая причина. Зная о том, как мастерски Сатана выведывает чужие секреты, Кабал не мог позволить и грамму этой другой истины просочиться в разговор. Стоит Князю тьмы учуять лишь малейший ее запах, он набросится как собака на кость. А Иоганн вовсе не собирался этого допускать. Дело касалось его и никого больше. Поэтому он сосредоточился на научной и доказательной базе, не позволяя себе ни тоном, ни дрожью в голосе выдать ту, другую, великую истину.
Сатана изучал контракт.
– Душу ты продал для того, чтобы постичь азы некромантской науки. Если я ее верну, то взамен потребую обратно твой дар. Вероятно, тогда весь твой план рухнет, разве нет?
– Мне необходимы эти знания, – заявил Кабал. – Это не обсуждается.
Князь тьмы улыбнулся.
– Тогда мы зашли в тупик. Нельзя иметь все и сразу. Прости, такие дела.
Какое-то время Кабал прожигал Сатану взглядом, а тот продолжал как ни в чем не бывало улыбаться в ожидании дальнейшего развития событий и, сцепив руки в замок, постукивал большими пальцами друг о друга. Сложившаяся ситуация его явно радовала.
– Я… – Кабал задумался, словно имел дело с совершенно незнакомым ему понятием. – Я…– Он прокашлялся. – Я готов… заключить… пари.
Он умолк, прикидывая, правильный ли термин использовал.
– Насколько мне известно, ты славишься тем, что заключаешь… пари. Так что я хочу побиться с тобой об заклад.
Сатана выжидал, но никаких деталей сделки не последовало. Тогда он подался вперед и сказал:
– Отлично. «Пари» звучит неплохо. Да. Я люблю биться об заклад. И какова твоя ставка?
Кабал растерялся при этих словах.
– Это должно быть то, чего ты прежде не делал. Есть идеи? – продолжил Сатана. – Хм-м-м. Может, мне стоит предложить условия?
Князь тьмы выдерживал паузу. Когда молчание стало уже совсем неловким, он решил расценить безмолвие своего гостя как согласие.
– Что ж, я уже сказал, что не могу возвращать души направо и налево каждому, кто пожелает, а то ходатайствам конца и края не будет. Очередь бездельников выстроится отсюда до самого Тартара. Будут тут скулить, ныть, заламывать руки – я этого уже насмотрелся. Думаю, ты понимаешь, что пари не может быть слишком легким. Pour décourager les autres, как говаривал Вольтер: чтоб остальным неповадно было. Следишь за ходом моей мысли?
– Да, понимаю.
– Прекрасно. Посему я предлагаю следующее: тебе предстоит возместить свою душу в моей коллекции…
– Тебе нужна другая душа взамен?
– …в стократном размере.
– Сто душ? – Кабал пошатнулся. – Сто? За кого ты меня принимаешь – за серийного убийцу?
– Иоганн, ты меня не слушаешь. Мне не нужны тела – я хочу души. Не трупы, а обреченные на вечные муки души. Подписанные и скрепленные печатями договоры, доставленные в Ад. Бумаги я подготовлю. Достаточно даже обычных подписей, необязательно кровью. Хотя, конечно, приятно было бы видеть, что кто-то приложил усилия.
Кабал уставился в пол и задумался. Поразмыслив с минуту, он крайне неохотно промолвил:
– Полагаю, это возможно…
– И у тебя на все про все год.
Глаза Кабала, спрятанные за темными стеклами очков, превратились в щелки.
– Да ты спятил? Год? Это же невыполнимо.
– Да ладно, Иоганн. Немного твоего знаменитого красноречия, и люди сами будут хвататься за ручку, чтобы поскорее подписать контракт. Эта блистательная коммуникабельность, которую ты годами оттачивал…
– Сарказм тебе не к лицу, – парировал Кабал. – Когда я сюда отправлялся, то думал, что буду иметь дело со взрослым человеком. А что в результате? Мелкие издевки и глупые прихоти. Всего доброго.
– Пожалуй, в последнее время я и правда стал слишком капризным. Прости, Иоганн. Не хотел задеть твою гордость. Честное слово, – сказал Сатана тоном, в котором явно читалось, что на гордость Кабала, равно как и на чью-то еще, ему глубоко наплевать. – Ты мне нравишься. Не каждому хватит смелости отправиться в Ад по своей воле, без всякой на то необходимости. Но мне не хочется, чтобы ты ушел отсюда обиженным, посчитав, будто я не дал тебе высказаться. На самом деле я даже помогу тебе собрать сто душ.