Обращение это не осталось без ответа. Одним из первых на него откликнулся из Вены Бетховен, и последние дни жизни Регины были скрашены его дружеским участием.
Сыновья Баха
Эпоха Просвещения взывала к окончательному освобождению человека от влияния церкви, а вера в его разум определяла светлые настроения. Все большие права приобретало светское искусство, поначалу далекое от высоких философских помыслов, прославляющее бесхитростные человеческие чувства. Французский философ и композитор Жан-Жак Руссо считал, что музыка должна стать естественной, обращаться от чувства к чувству, вести задушевную беседу. И действительно, композиторы и художники этой эпохи часто увлекались незамысловатыми бытовыми сценками. Вспомним изящные зарисовки Ж. Грёза, картины Ф. Буше.
Музыка того времени стала гораздо более простой и непритязательной по сравнению с искусством Баха. Поэтому вскоре после смерти композитора его произведения были надолго преданы забвению. Его сочинения утеряны, распроданы за гроши. Искусство полифонии, связанное во многом с церковными обрядами, стало чуждо новому поколению музыкантов и слушателей. Безраздельное господство завоевал гомофонно-гармонический стиль. Рождались новые жанры: соната, симфония, струнный квартет.
Наступала новая музыкальная эпоха. В ее утверждении большую роль сыграли сыновья Баха. По-разному сложилась их судьба. Почти никто из сыновей композитора не продолжил его направления искусства, однако некоторые из них были такими талантливыми музыкантами, что уже при жизни завоевали огромное уважение, а затем даже затмили славу своего отца. Недаром один из сонетов, посвященных памяти Иоганна Себастьяна Баха, заканчивался такими словами:
И хотя никто из сыновей Иоганна Себастьяна по силе своего дарования не мог сравниться со своим отцом, роль их в дальнейшем развитии истории музыкального искусства оказалась очень важной.
Одним из самых одаренных был любимый сын Баха Вильгельм Фридеман. «Вот сын мой возлюбленный, — говорил он, — в нем мое благоволение».
Вильгельм Фридеман Бах
Вильгельм Фридеман служил органистом сначала в Дрездене, а потом в Галле (почему и был прозван «галльским Бахом»). Глубокий и вдохновенный музыкант, он по характеру своего дарования был наиболее близок Иоганну Себастьяну. «При его игре на органе, — пишет И. Н. Форкель, — меня охватывает священный трепет». Его клавирные концерты, сонаты, фантазии проникнуты огромной импровизационной свободой, красочностью, полифоническим мастерством.
Однако Вильгельм Фридеман оказался человеком безвольным. Полжизни он провел в бесцельных скитаниях, забыв о семье, работе, о творческом долге. «Трагизм положения Вильгельма Фридемана, — пишет один из исследователей творчества Баха, — усугубляется еще и тем, что он как художник не смог и не захотел приноровиться к новым требованиям музыкальной современности... Не сохранив старого, не примкнув к новому, он потерял себя».
Вильгельм Фридеман не только не берег рукописи своих сочинений, но и с преступной беспечностью продавал за бесценок сочинения отца. Он умер нищим, забытый всеми.
Совершенно противоположным Вильгельму Фридеману по характеру и дарованию был Филипп Эмануэль, прозванный «берлинским» или «гамбургским» Бахом, — именно о нем говорится в приведенном выше стихотворении.
Оставив службу в Берлине при дворе Фридриха II, он переехал в Гамбург, который был тогда центром немецкой музыкальной культуры.
Филипп Эмануэль Бах
Произведения Филиппа Эмануэля, порывисто-страстные, подчеркнуто чувствительные, невольно напоминают о таких литературных созданиях его современников, как «Страдания молодого Вертера» Гёте или «Разбойники» Шиллера. Их герои — сильно и глубоко чувствующие молодые люди — остро протестуют против несправедливого уклада жизни.