Ведьма натужно засмеялась. В голове зазвучало «я пропала».
Глаза её заволокло пеленой, а руки и ноги лишились сил.
– Да что вы, сынки. Не хочу я есть. Мне старухе не нужно есть так много, как вам, молодым.
– А впрочем, я настаиваю, сударыня. Ты ж себя причислила к сударыням да к благородным женщинам, а? Они так же учтивы должны быть как и джентельмены и не отказывать в вежливой просьбе. – О да, без шлема голос сборщика сквозил лёгкой, едва уловимой иронией.
Ведьма злобно поглядела на сборщика податей и затряслась. Казалось ещё миг, и с её губ слетит пена.
Сборщик засмеялся, и сказал своему слуге
– Влей ка ей в рот того самого пивка, что им она нас угостить хотела!
Солдат, стоящий все это время у дверей, вынырнул из тени, и подошёл к столу за кружкой с пивом. Он взял пиво со стола, и второй, свободной рукой в железной перчатке стиснул горло ведьмы, и перевернул кружку с пивом ей в рот.
Пиво полилось по щекам, и по переднику ведьмы. Она пыталась отплеваться. И в тот же миг, как солдат, держащий ведьму за горло, почувствовал, что часть пива попала внутрь, отпустил горло ведьмы.
Старуха была в бешенстве, она бросилась к печи за длинным ножом, но не дойдя до неё сообразила, что такие доспехи не возьмёт не то, что нож, но и секира северного варвара.
Она по инерции дошла дошла до печи и бессильно хлюпнулась своим задом на лавку, как мешок с картошкой. Она до того расклеилась, что казалось вот-вот растечётся как мешок с навозом.
– Ну что же ты ведьма, с добрыми людьми так обходишься то? Мы ведь вежливо с тобой обходились, как с равным, а ты выёживаешься.
– Я думала ты деткам вред причинишь.
– О, смотри, о детях заговорила, карга. А деток я и правда заберу. В вашем гнилом краю нечего таким славным и смелым детям делать. Вычистите все, что есть у этой ведьмы. Все одно, она сдохнет от своего же яда через сутки.
Человек за столом помолчал. С печи шмыгнул кот, и от его движения затрепетали огни в доме. Камешки на перьях шлема и на груди у сборщика податей ещё раз блеснули и погасли.
– Последствия наших грехов всегда нас настигают, не правда ли? Да, мать?
То ли чары ведьмы развевались, что ли ещё что, но морщины на лице понемногу расправлялись и с совсем скрюченной старухи она превращалась в старую, но обычную женщину. Сейчас она казалось женщиной лет семидесяти. Безусловно старой, немного полноватой, но не той страшной столетней сморщенной как курага бабой. Своей лёгкой полнотой, появившимся овалом лица, она стала напоминать сборщика податей.
– Всегда, возвращаются, – промолвила она. Её потряхивало, но казалось она смирилась со своей судьбой – она больше не брыкалась, а сидела, положив ладошки на колени. Ну тебе примерный школяр монастырской школы.
– Скажи ка, старуха, найдём ли мы у тебя под половицами кости людей? А? Или же обвинения что я слышал в твой адрес безосновательны? Или ты горазда только на то, чтобы детей подкидывать людям под порог, а с убийством сладить не можешь? – о да, в этом голосе сквозил сарказм. Он был едва уловим, но она поняла, что он способен отравить сердце похуже её незамысловатых ядов.
– Мог бы отблагодарить, щенок, что я тебе вообще сохранила жизнь! А перед богами я чиста! Я с тех пор многих сорванцов подкармливала, многим людям послабление дала, многих излечила! Вот этих тоже до весны я бы не оставила голодными! Так что я за свой старый грех уже сторицею отплатила!
– О, я благодарен, ты даже не можешь представить как. Но слова ведь ничего не значат, да? И тебе мои благодарности ни к чему, – пауза. Рыцарь определённо вкладывал в эти слова эмоции. Но какие? Невыразительная ненависть, боль, злость? Что это было? Или все та же ирония, ирония даже по поводу собственной судьбы… Впрочем когда он произносил последние слова, то казалось, что он уже утратил всякий интерес к беседе - Да! До свидания, или вернее прощай. Мы удаляемся.
Ведьме пришло в голову. что лицо, лицо то у ублюдка открыто! Она может впиться ему в гнусную рожу своими когтями! Но сборщик податей уже поднялся со стула – доспех не стеснял его движений – сделал оборот к двери на пятках, и ловко водрузил на голову шлем. Помощник же подхватил детей под мышки и выволакивал их на улицу, идя вслед за сборщиком податей.
Поднявшейся с лавки ведьме оставалось только ещё раз беспомощно плюхнуться на ту же лавку у печи. И всю жёлчь, что копилась в ней, и которую она готова была вылить на знакомого незнакомца, или незнакомого знакомца – всю её теперь будет суждено испить ей самой за те короткие сутки, что ей осталось жить. Ах как стара она, но как же ей вдруг захотелось жить!
Исполняя финальным аккорд этой сцены скрипнула дубовая дверь, оббитая листовым железом.
8
– Вот такая история, – подытожил Марэнгриум, советник герцогов.
Половина воинов, убаюканная размеренная голосом Марэна спала – этого он и добивался. Ситтрюг спросил.
– И все? А что сталось с детьми?
– О, я могу поведать не только то, что случилось с детьми. Но и то, что случилось со сборщиком податей и всей его командой.
Сборщик податей был бастардом от королевской крови Корфы.
В борьбе между княжествами Большой земли верно и преданно поддерживая он своего князя. И воздалось ему – поднялся он от сборщика податей, до министра финансов. А затем, как первый наместник князя, он стал одним из самых влиятельных людей на континенте. Не в последнюю очередь благодаря тому, что умел управляться с этими самыми финансами.
На Корфе, тем временем, умер король, и началась борьба за престол, результатом которой стал значительно поредевший царский род. Настолько поредевший, что наш славный министр финансов стал реальным претендентом на трон.
Но в претендентах недолго ходил он. Финансы это именно то, чего не хватало Корфе. И министр финансов независимого княжества Большой земли стал первым императором Корфы – Карлом Первым, объединившим Корфу и княжество, находящееся на Большой земле.
Его славная банда законных разбойников – вернее те, кто остался жив, стали его военачальниками. Всем им пожаловали рыцарские звания. Круг рыцарей императора Карла, не слыхал, Ситрюг?
Маленький мальчик, которого извлёк из лесной хижины Карл, оказался смышлёным малым, как и говорил Карл. В довольно молодом возрасте Карл жаловал ему звание корфийского прево (прево – должностное лицо) по торговым делам.
Его сестра стала фрейлиной императрицы и завидной невестой.
Став императором Карл провёл не одну ревизию по деревням Большой Земли.
Он инициировал ряд расследований и выискивал военных преступников, каннибалов, сбежавших каторжников. Весь сброд, который неизбежно образуется в результате военных конфликтов. А конфликты на Большой земле, как мы и говорили длились не одно десятилетие. И все, кто был найден – был казнён, если заслуживал этого. Либо им был вынесен другой приговор – по тяжести преступления.
– Я такой интерпретации этой истории не слышал. Но мне понравилось, – сказал Люцифер, улыбаясь.
– Что именно тебе внове?
– Что старуха была матерью императора Карла Первого. Ведь так это стоит понимать из твоей сказки?
Марэнгриум улыбался.
– Стыдно тебе, столь почтенному гражданину Корфы – пусть и в изгнании – так плохо знать родословную императора. Ведь в какой-то мере это и твоя родословная, Люцифер Корфийский, сын Эрика, герцог Димисит.