— Ты бредишь, бабушка? — Гонсало уставился на неё. — Ты сошла с ума!
— Нет, я не сумасшедшая! Ты не сын Игнасио Идальго, ты никогда не был моим внуком. Мне страшно и больно признавать это, но ты просто безродный ублюдок!
— О чём ты говоришь, бабушка! Ты просто сошла с ума! Чей же я тогда сын, скажи, пожалуйста?
— Ты сын мужчины, которого любила твоя мать, — ты сын Адриана Монтеса де Ока! Теперь ты понимаешь?… Что ты делаешь? Куда ты понёс этого ребёнка?
Рот Гонсало исказила безумная улыбка.
— В полёт, бабушка, — сказал он, — в полёт. Мы полетим с ним в ад!
С этими словами он бросился вместе с ребёнком на второй этаж и заперся на замок в своей комнате.
— Гонсало, — простонала Сара.
— Нет, бабушка, нет! Сейчас уже, слишком поздно! — раздался сверху его голос. — Они запомнят мена навсегда. Раз я ублюдок, то сейчас я положу всему конец!
— Боже, — взмолилась Сара, — почему на нашу семью свалилось столько несчастий?
— На твою семью, бабушка, на твою! Ты только что сказала, что я не имею никакого отношения к этой семье! Ведь я ублюдок, и значит, ублюдком закончится род Идальго!.. Но я тебя всё ещё называю бабушкой, и знаешь, почему? Я всегда любил тебя, хотя никто не учил меня любви! Меня учили ненавидеть, считать себя всемогущим. В моём сердце есть только место для амбиций. Вы сделали меня бесчувственным!
— Пожалей меня…
— Нет у меня жалости! Вы меня не жалели, и я вас жалеть не собираюсь! Я преступник и ублюдок. Хорошо, покончим на этом! Но прежде я хочу положить конец роду Идальго!
— Нет-нет, не делай глупостей, Гонсало!.. Боже, зачем и ему рассказала… — Она бросилась к телефону и набрала первый попавшийся номер. Это был номер Магды. — Алло, Магда? Это Сара. Приезжай сюда скорее! Приезжайте все и остановите этого безумца Гонсало! Он сошёл с ума! Он заперся у себя в кабинете и хочет убить ребёнка Иоланды!..
В ответ на этот призыв, несмотря на ссоры и разногласия, приехали все. Не приехали — прилетели! Иоланда и Хуан Карлос, Магда, Матильда, Серхио, Адриан, Игнасио и Вирхиния, Роберто — все примчались в дом Сары с одним лишь желанием — спасти ребёнка.
Гонсало всё сидел там же, у себя в комнате, — никого не впускал и грезился убить себя и малыша. Полиция, которая подоспела позже остальных, не решалась ворваться в помещение. Сцена затягивалась. Гонсало сначала кричал, что хочет видеть Иоланду, потом требовал, чтобы все убирались…
Вдруг он притих, и из-за двери послышалось осторожное:
— Иоланда?
— Да.
— Ты здесь?
— Здесь.
— Одна?
— Да.
— Я позволю тебе войти, — он приоткрыл дверь, втащил туда Иоланду и захлопнул её снова, — оставайся здесь…
— Да, Гонсало. Теперь мы одни, как ты хотел.
— Да ты дрожишь, Иоланда! Ты боишься меня!
— Нет, это не так.
— Я всегда тебя любил, Иоланда! Я затеял всё это только для того, чтобы убрать с дороги Хуана Карлоса! Чтобы его засадили в тюрьму навсегда за убийство ребёнка, а мы остались вдвоём!
— Что ты говоришь, Гонсало…
— Но теперь меня самого посадят за убийство ребёнка… Потому что ты никогда не любила меня!
— Что ты говоришь? Это чудовищно! Прекрати!..
Иоланда больше не могла выдержать. Неожиданно раздался громкий властный стук в дверь.
— Открой мне, Гонсало, — прозвучал голос Сары.
— Открой, — всхлипнула Иоланда, — это твоя бабушка.
— Бабушка?
— Открой, Гонеало!
Гонсало подался к двери, одной рукой всё ещё сжимая ребёнка, и словно бы через силу открыл замок и прислонился к стене, затравленно глядя на входящую. Перемены в его состоянии были просто поразительны.
— Оставь меня с ним, — велела Сара Иоланде.
— Отдай мне моего сына, — жалобно попросила Иоланда.
— Нет, дай мне поговорить с бабушкой?
— Гонсало, — сказала Сара, — как ты мог дойти до такого! Я — твоя бабушка и я приняла тебя таким, какой ты есть. Ты всегда слушался меня и был рядом со мной. Гонсало! У тебя в руках моё будущее — мой правнук. Моя надежда… Отдай мне этого ребёнка, Гонсало. Никогда не поздно признать свои ошибки.
— Бабушка, — вымолвил подавленный Гонсало и, к всеобщему удивлению передал ей маленького Хуана Карлоса.
Сара взяла ребёнка на руки, вздохнула и обратилась к малышу:
— Сейчас я сделаю то, чего не сделала с твоим отцом. Я отдам тебя твоей матери… — Потом она обернулась к полицейским, стоящим за дверью: — Инспектор, будьте снисходительным к моему внуку Гонсало. А теперь оставьте меня одну…
58
Так закончилась эта история.