Занимаемся мы не только верхом. У нас есть много разных тренажеров, направленных на развитие силы и ловкости. Иногда мы занимаемся акробатикой и воздушной гимнастикой. У нас даже есть теоретические курсы по разным направления – этикет, история, точные науки, музыка. Мы с Изуми ходим на историю и этикет.
13.00. Большой перерыв до 15.00. Мы неспешно обедаем и идем в просторный спортзал. Никогда не помешает отработать парные элементы. К нашему большому сожалению, в зале уже разминаются Шила и Эрика. Шила – моя главная соперница. Ее черные волосы, цвета вороного крыла, всегда собраны в высокий хищный хвост. Еще больше агрессии ей добавляет ее татуировка. Тот, кто ее делал, явно хотел сделать так, чтобы она оставляла неизгладимое впечатление. Это два черных крыла, вокруг ее ярких золотистых глаз. Мне она всегда напоминала супергероя из комиксов.
Шила бросает на меня взгляд, полный злости, вчера ее Бесноватый проиграл моему Бурелому в соревнованиях на мощность прыжка
– Поздравляю с вчерашним успехом, – на ее лице появляется ядовитая ухмылка, – только не надейся на подобный успех в будущем.
– Хорошо, не буду, – отвечаю я ей ровным голосом, – только и ты особо ни на что не рассчитывай.
Шила хочет бросить мне еще какую-то едкую фразу, но Изуми опережает ее:
– Хватит, отношения будете выяснять на арене. Идем, Бона, – она хватает меня за руку и тащит к выходу из зала.
Мы с Шилой обмениваемся презрительными взглядами, и я выхожу из зала.
– Вот стерва, – говорю я Изуми.
– Согласна. Но и ты тоже хороша. Нам всем хватило бы там места, если бы ты могла хоть иногда промолчать.
Я не знаю, что сказать в свое оправдание. Изуми редко строжится на меня, да она и права. Из-за меня нам теперь негде тренироваться.
Рейбский браслет у меня на руке начинает мигать неярким синим светом. На нем появляется короткое сообщение – «S73−13, к директору».
Я захожу в просторный кабинет директора. Вдоль стен здесь стоят стеллажи с бесчисленным количеством папок и книг. Кроме них в комнате есть еще широкий письменный стол, два кресла и небольшой диванчик с кофейным столиком.
Госпожа Коробейникова сидит в своем кресле за столом и пьет чай. Это широкая женщина с суровым лицом. Она рождена свободным гражданином, так что у нее нет ни номера, ни каких-то других татуировок.
– Вивиана сказала, что у тебя есть несколько идей для нового номера, верно Бона? – ее голос не выдает никаких эмоций – ни недовольства, ни одобрения.
– Это так, госпожа Олимпиада.
– Как ты думаешь, вы сможете его поставить?
– Не знаю, пока это лишь небольшие отдельные идеи. Я не думала о полноценном выступлении.
– Ясно. Я планирую дать тебе разрешение на постановку.
– Это правда? Вы не шутите? – сердце у меня в груди бешено колотится, собственный номер – предел моих мечтаний.
– Конечно правда, – Олимпиада улыбается мне, вся ее строгость тут же пропадает, – ты, ведь знаешь, я всегда видела в тебе прекрасного тренера. Некоторые преподаватели осуждают тебя за излишнее проявление самодеятельности, но я всегда считала, что глупо полагать, будто хоть немного одаренный рейб может нанести вред нашему государству.
– Госпожа Олимпиада, могу я задать вам один вопрос? – получив ободряющий кивок, я смело продолжаю, – почему вы хотите дать этот шанс именно мне?
Директор тяжело вздыхает и отвечает мне далеко не сразу.
– К сожалению, я не могу помочь всем своим талантливым девочкам. Каждый год мне приходится бороться за то, чтобы оставить вас у себя, а не передавать первому и второму филиалам. Ты не хуже меня знаешь, что у нас проблемы с финансированием. Мне становится все труднее покупать новый материал. Хорошо еще, что тебя никто брать не хотел.
– Из-за подозрения на инакомыслие?
– Да, именно из-за этого. Никто не хочет проблем в работе. Проще использовать более податливый материал. Я же считаю, что это не дает никакого развития спорту. Поэтому я беру таких проблемных девочек как ты или Шила. Я уверена, что из тебя выйдет лучший тренер, чем из остальных. Ты стремишься использовать новые редкие элементы, у тебя будут получаться прекрасные номера. Но для этого нужно очень много работать, ты понимаешь это?
– Конечно, госпожа Олимпиада. Я готова трудиться так усердно, как только нужно. Вы ведь знаете, наш спорт для меня это смысл моей жизни. Без него я ничто.
– Я рада, что ты это осознаешь. И не забывай о том, что если тебе все-таки удастся стать настоящим тренером, то тебе позволят самой воспитывать своих детей.