Выбрать главу

— Ладно, — говорит он, устав ждать. — Что за церемонии…

Хлопнув Мишаню по плечу, Андрей подталкивает его к стойке.

— Регистрируйтесь и поднимайтесь в номер. Клоповник еще тот, но жить можно. Встречаемся тут через полтора часа. Бай!

Он резко поворачивается и уходит в сопровождении Фатиха.

Вечером они сидят в ресторане, едят долму, пьют пиво и обговаривают варианты. Вернее, обговаривает Андрей, а Яник с Мишаней слушают. Фатих, молчаливой жующей глыбой высящийся рядом с Беликом, тоже слушает, хотя и не понимает ни слова. Он по-русски ни бум-бум. Он и по-английски-то не очень. Андрей объясняется с ним на забавной смеси турецкого с немецким или просто — знаками.

— Сколько языков ты знаешь, Андрей?

— Хорошо — десять, и еще несколько — кое-как… — Белик начинает перечислять, загибая пальцы, но быстро сбивается со счета.

— Круто! — восхищается Яник и показывает глазами в сторону Фатиха. — А зачем нам этот человек-гора?

— Шофер, телохранитель, эксперт по местным нравам, и просто — подай-принеси… — объясняет Белик. — Без этого тут никак. Да и недорого — я ему двести баксов в день плачу, вместе с машиной.

Они возвращаются к вариантам. Вариантов немного — ровно три. В северный Ирак попадают через Турцию, Сирию или Иран. Турецкий путь кажется короче, но не обязательно легче. Дело в том, что граница закрыта, так что перейти можно только нелегально. В обычные времена это не так уж и страшно. Но в том-то и фокус, что времена сейчас необычные — война на носу; крупные турецкие силы сосредоточены в Силопи и заворачивают всех, особенно журналистов. Даже бакшиш не помогает — вот ведь до чего дошло!

Сирийская граница с Ираком пока открыта, и иранская — тоже. Хотя слово «открыта» не совсем подходит; вернее сказать — полуоткрыта, потому что на легальное пересечение требуется спецпропуск, а уже его-то достать точно не светит. Такую взятку — на уровне министра — нам с гарантией не потянуть… Значит, надо будет переходить нелегально, как и в варианте с Турцией. Разница лишь в том, что сирийцы и персы свою границу с Ираком охраняют кое-как, не то что турки. Выходит, в обход хоть и дальше, но безопаснее.

Теперь вопрос — какой путь из двух предпочесть? Вообще-то, хрен редьки не слаще. И в Сирии, и в Иране не больно-то любят нашего брата… а уж если обнаружится израильский хвост, так и вовсе пиши пропало, даже российские паспорта не спасут. А потому Андрей категорически просит отставить на фиг все ивритские словечки, и если Мишаня хотя бы еще один только раз позволит себе сказать официанту «тода», а коридорному в гостинице — «слиха», то он, Андрей, прикажет Фатиху вырезать Мишанин язык, чтоб не болтался, а Фатих такие вещи умеет, правда, Фатих? Фатих серьезно кивает. Мишаня виновато шмыгает носом и обещает, что — да, конечно. Под мышками его свежей рубашки темнеют обширные потные полукружия.

Итак, обе дороги неприятны, но иранская все-таки хуже. Из Сирии, если попадемся, выбраться еще можно, а с аятоллами шутки плохи. Да и сирийскую визу здесь получить намного проще. Так что падаем на сирийский вариант.

— О'кей? Все согласны? — Белик обводит взглядом свою притихшую команду. Фатих кивает первым.

— Ну и славно. Значит, завтра идем в сирийское посольство за визами. А сейчас — спать.

— А когда же снимать начнем, Андрей Евсеевич? — робко влезает Мишаня.

— Снимать? — недоуменно спрашивает Белик. — А что тут снимать, в Анкаре? Телок? Конную статую Ататюрка? Нас куда послали? В Ирак? Вот там и снимать начнем. И потом — в Анкаре нам светиться нечего.

Он бросает на стол многонулевые турецкие деньги и встает.

— А при чем тут «светиться»? — говорит ему вслед Яник. — Мы что тут, от кого-то скрываемся, что ли?

Белик резко оборачивается и пристально смотрит на Яника, как будто увидев его впервые.

«А ведь он чем-то очень сильно напуган, — думает Яник, глядя ему в глаза. — Что-то не нравится мне этот тип, ох, не нравится…»

Страх в беликовых глазах сменяется обычной циничной усмешкой.

— А может, и скрываемся… — медленно отвечает Белик, растягивая слова. — Вся наша жизнь — побег, господин Иона. Уж тебе-то не знать, с таким-то именем…

3.

На улице возле сирийского посольства копошится очередь: турагенты с пачками паспортов, кучки «дикой» туристской молодежи, в основном немцы, и несколько десятков представителей репортерской братии, безошибочно отличаемых в толпе по особой разухабистой, гиперактивной манере смотреть, разговаривать, двигаться.