— Спасибо, — ответил я, — а я тебя.
— Еда стынет.
Я вернулся к обеду, заодно покормив Лойоша и Ротсу. Когда я отвлекаюсь от еды, это значит, что возникли трудности. Когда Лойош и Ротса не напоминают мне об этом — это значит, что трудности немалые.
Покончив с булочками, я отхлебнул еще вина и сказал:
— Вот чего я не могу понять: все слишком мелко.
— Мелко?
— Для императрицы. Пока что я вижу только такой расклад: императрица расстроилась, потому что несколько солдат, которых никто не знает, убили пару текл, до которых никому нет дела. И она устроила, чтобы Алиеру взяли под стражу, что отвлекает внимание, а Алиера как хороший солдат позволила принести себя в жертву.
— Ну, она была Военачальницей, когда это случилось, и возможно, чувствует свою ответственность.
— Да, но я о другом. Зерика не сделала бы такого просто чтобы уберечь себя от неприятностей. Даже от крупных неприятностей.
— Ну, я ее не знаю.
— А я знаю, вроде как.
— Ладно, Влад, допустим, ты прав. Что это значит?
— Значит, на кону куда больше того, что случится с Зерикой. Чтобы она сотворила нечто в этом роде, нужно, чтобы тем самым она предотвратила нечто куда худшее, чем что-либо, способное повлиять на нее лично.
— Например?
Я развел руками.
— Ладно, — сказал Крейгар. — Теперь ты знаешь, чего ты не знаешь. Уже прогресс, а?
— Можешь кое-что для меня сделать?
— Ну если это включает «пошарить в мозгах у императрицы», то нет. Что другое — возможно.
Я потянулся и извлек чистый листик бумаги из стопки, которая лежала там же, где и у меня. Написав имя, я передал бумажку Крейгару. Он взглянул на нее и шевельнул бровями.
— Левая Рука?
— Ага. У меня зудит подмышкой, и значит, они в доле. Если ошибаюсь, чудесно, но если я прав, она должна во всем этом участвовать. Узнай о ней столько, сколько сможешь.
— Уже знаю больше, чем хотелось бы.
— Тогда с этого и начнем.
— Мадам Триеско — одна из ключевых фигур в Левой Руке. Она, возможно, богаче самой императрицы. Приказывать ей имеет право лишь Каола, а сама Каола, пожалуй, пачкать руки в подобном не стала бы. Когда кто-то пытается повлиять на бросок камней, Триеско имеет свою долю — а если ничего не делает, получает еще больше. За каждое заклинание для изготовление подделок во всем городе — отстегивают толику ей. Она стрижет купоны с каждого незаконного прорицания, и…
— Эй, а мы в безопасности?
— Хм-м-м?
— За нами могут подглядывать или подслушивать? Насколько крепка у тебя защита?
— Так ты же ее и заказывал, Влад. Три-к-двум, двойная обивка и запоры. С гарантией на двадцать лет, помнишь? Проверяется четыре раза в год.
— Ладно. Что ж, я понял, она важная персона.
— Что еще ты хочешь… ох.
Я покачал головой.
— Не надо преждевременных выводов. Я пока просто осматриваюсь и еще не готов перехватывать глотки направо и налево.
— Ладно, но прежде чем начнешь, предупреди меня, я куда-нибудь смоюсь.
— Пошлю извещение со спецпочтой.
— Спасибо.
— Ты проверишь ее для меня?
— Как в старые добрые времена.
— Только теперь беготней занимаются твои подчиненные.
— Да, а во всем прочем — как в старые добрые времена.
— И ты еще ехиднее, чем был тогда.
— Точно.
— А я полагал, что это невозможно.
— Перестал удивляться, считай, помер.
— Ладно, ладно. Можешь обеспечить меня сопровождением до Дворца?
Он кликнул Йента и назвал пару незнакомых мне имен. Их лиц, появившихся чуть позднее, я также не узнал. Крейгар дал им распоряжения, которые не оставляли никаких сомнений касаемо моего состояния в точке назначения, равно как и в том, что с ними станется, если я хотя бы ногу подверну. Кажется, парни прониклись.
— Спасибо, Крейгар. Буду на связи.
Он отсалютовал мне, а меня сопроводили вниз по лестнице, наружу и сквозь кисло-сладкие ароматы района, который во всем Городе я знал лучше всего. С удовольствием расслабился бы и насладился прогулкой, но голова была слишком занята обдумыванием.
Дворец, крыло Иорича и слишком дорогая гостиница. На прощание я выдал сопровождающим пару державок, чтобы они выпили за мое непреходящее здоровье. Номер оказался пустым, постель — мягкой, а я валился с ног.
Проснулся я в жутком раздрае, как всегда бывает, когда спишь в одежде — к этому я так и не привык за годы странствий. Связался с Державой, узнал, который час, попробовал прикинуть, сколько же я спал — и понял, что понятия не имею, когда же я плюхнулся в постель. Было уже темно? Не помню.