Она кивнула.
— Спасибо за предупреждение; я передам.
— Хорошо, — произнес я, — но мне нужно было несколько другое.
— Что именно?
— Я пытаюсь вычислить, что произойдет, как ответят джареги, как ответит Империя и что мне придется ответить Империи.
— Желаю удачи, — кивнула Коти.
— Просто упиваюсь твоим пониманием.
— Влад…
— Ладно, — вздохнул я.
— Но я просто не знаю, что такого могу тебе рассказать, чтобы это тебе помогло.
— Мятежи ожидаются?
— Хотела бы я знать. В народе брожение. Мы работаем не покладая рук, чтобы все это утихомирить, но…
— Утихомирить?
Она моргнула.
— Ну конечно, Влад. От мятежа толку никакого, проломят сколько-то голов и все.
— Хм. Так, ладно, похоже, мне придется заново оценить положение.
— Это разрушает твои планы?
— Нет, не так все плохо. До составления планов я еще не добрался.
Коти кивнула; она не хуже других знала, как я работаю. Лучше других.
— Мы ведь не единственная компания в Южной Адриланке и среди текл, ты же знаешь.
— Хм. Вообще-то я не знал.
— Есть как минимум шесть независимых организаций.
— Правда? Ну-ну. А что будет, если вы соберетесь вместе?
— Для чего?
— Ну, не знаю.
— Вот и мы не будем знать, если соберемся. Поскольку у нас разные мысли насчет того, что нужно делать, «собирание вместе» способствовать воплощению этих мыслей никак не будет, верно?
— Ладно, ладно, я не собирался спорить. А эти другие организации, какие цели у них?
Коти закатила глаза.
— Разные. Одни пишут Империи прошения. Другие собирают провизию и деньги в пользу выживших в Тирме. Третьи организуют демонстрации, требуя от Империи расследования. Четвертые подбивают людей на насильственные действия против имперских уполномоченных. Пятые…
— Погоди-ка. Насильственные действия?
Она сжала губы и кивнула.
— Политическая наивность, вот самое мягкое, что о подобном можно сказать; более точным определением будет «самоубийцы».
— Ты можешь сказать, что они задумали?
Коти недобро сверкнула глазами.
— Из того, что я о них знаю — они не задумали ничего, просто подбивают людей нападать на имперских уполномоченных. И если они что-либо задумывают, то я не в том положении, чтобы знать, что именно. А если бы я была в таком положении, то уж точно не сказала бы тебе.
Умеет она сверкать глазами. Я и не заметил, как на ее тон отреагировал Влад Норатар, но Коти протянула руку и погладила мальчика по голове.
— Ясно, — ответил я. — Не собираюсь на тебя давить.
— И если ты собираешься их найти, это ты сделаешь без моей…
— Даже и не собирался, — сказал я.
— Хорошо.
Я действительно не собирался. Какими бы ни были их шансы кого-то убить, шансы что-либо этим изменить равнялись нулю. Но вот что-то другое… или кто-то другой… возможно… Надо подумать.
— Похоже, тебе надо подумать, — заметила она.
Я кивнул.
Она молчала. Молчал и мальчик, вот только глаза у него были очень громкими. Я встал и зашагал по комнате; он наблюдал за мной.
Чуть погодя я проговорил:
— Меня беспокоит не та компания, которая хочет убивать имперских уполномоченных, а та, которая требует расследования.
— Вообще-то, — сказала Коти, — мы на этом тоже настаиваем. Но мы желаем расследования, которое проводили бы мы, народ; они же хотят, чтобы Империя расследовала свои собственные деяния.
Я попытался это переварить.
— А ты полагаешь, что из вашего, э, независимого расследования будет толк?
— Не думаю, что будет толк просить Империю расследовать свои собственные деяния. Ты полагаешь иначе?
— Вот именно это я и пытаюсь вычислить.
Она сморщилась.
— Даже если им удастся убедить…
— Им и не нужно. Следствие уже началось.
— Что, правда? — не поверила она.
— Мне так сказали.
— Я не слышала ни слова.
— Сведения новые и, вероятно, пока секретные.
— Секретное следствие, — проговорила она. — Ну, полагаю, мы смело можем такому довериться.
— Мне кажется, императрица хочет знать, что случилось и почему.
— Я и сама хочу, — отозвалась Коти.
— Но вот другие не хотят.
Она вздернула бровь.
— Джареги.
— Джареги? А им какое дело?
— Это может помешать схемам, которые они пытаются ввести в дело.
— А что это за схемы такие?
— Вот это, — вздохнул я, — в точности то, о чем я не могу говорить.
Она кивнула.
— Лучше говорить о том, что тебя беспокоит, — заметил Влад Норатар.