Доменико Малипьеро, будучи членом венецианского сената и находясь в центре политического руководства своего государства, конкретно определил создавшуюся ситуацию: император Фридрих III (1440—1493), поддавшись проискам (trama) со стороны правящих кругов Милана и Флоренции,[247] уклонился от общего одновременного удара по врагу и, следовательно, от помощи Узун Хасану — основному противнику турок на почве Малой Азии (Анатолии). Вследствие этого возникла скрытая помеха освобождению «Греции», т. е. бывшей Византийской империи, где в случае удачи экономическое господство наверняка оказалось бы в руках Венеции: она стала бы «хозяйкой» (patrona) положения. Вот это интереснейшее место из Анналов Малипьеро, где выражена тенденция политики императора и итальянских городов по отношению к туркам и Венеции: «Император Федериго пытается заставить “диэту” не оказывать помощи Узун Хасану: тогда турки будут свободно действовать против Венеции. Это несомненно были козни герцога Миланского Галеаццо и флорентийцев, для которых нетерпимо, что в войске Узун Хасана считаются только с послом Венеции. Ясно, что если будет завоевана Греция, ее хозяйкой станет [венецианская] синьория».[248] [77]
Несмотря на то, что при дворе Узун Хасана энергично действовал венецианский посол, опытный дипломат Катарино Дзено,[249] который к тому же приходился родственником Узун Хасану,[250] венецианский сенат решил направить в Тебриз еще одного посла. На этот пост в январе 1473 г. был избран уже известный своим искусством в международных делах Иосафат Барбаро.[251] Он должен был отплыть из Венеции вместе с персидским послом, возвращавшимся к Узун Хасану. Кроме того, что уже составляло сущность «комиссии» предыдущего посла, а именно кроме задачи убедить Узун Хасана двинуть наибольшие военные силы против Мухаммеда II и вырвать из его власти Анатолию, — основное владение, как бы «сердце и внутренности (viscere) врага», — Барбаро поручалось важное и рискованное дело: доставить Узун Хасану большое количество вооружения (munitiones; artiglierie), военных специалистов и инструкторов,[252] а также ценные подарки. Все это стоило очень больших денег, и постановление было вынесено с участием всех трех групп sapientes или savi (consilii, terre ferme, ordinum). Но момент был критический; недаром решение предварялось торжественными словами: «Подошло время и понуждает величайшая необходимость» (Appetit tempus et urget maxima rerum necessitas). Вот перечисление того, что было отправлено на Восток, чтобы умножить мощь Узун Хасана, усилить удар на «общего врага», «дракона и ненасытного змея, разрушителя веры и ниспровергателя государей»: две легкие и две тяжелые галеи[253] приняли груз в виде шести крупных стенобитных бомбард (bombarde grosse ... per ruinar ogni muro et torre); 10 средних и 50 малых бомбард; 500 «спингард» — длинных пушек (так называемых кулеврин) с их двуколками. Посылалось много пороху, ружей, [78] мотыг и лопат.[254] Подарки Узун Хасану состояли из серебряных сосудов и парчи, шелков и сукон.[255]
Корабли с послами и ценным грузом отбыли из Венеции в половине февраля 1473 г. и к 1 апреля пришли в Фамагусту. На Кипре было много дел, за которыми Барбаро должен был внимательно следить: судьба правителя Карамании (Малой Армении), почти лишенного турками его владений, следовательно — союзника Персии; волнения, разыгравшиеся в Фамагусте после смерти кипрского короля Иакова III (ум. 6 июля 1473 г.) в связи с борьбой между претендентами на обладание Кипром; положение овдовевшей королевы — венецианки Екатерины Корнаро; наконец, план венецианцев во что бы то ни стало подчинить своему влиянию остров с его важнейшим значением единственных тогда ворот к торговле с Востоком.
Действуя в рамках широкой политики, касавшейся всего восточного Средиземноморья, Барбаро поддерживал с Кипра связь с «генеральным капитаном моря» — начальником венецианского военного флота Пьеро Мочениго. Флот готовился нанести удар туркам у самого Константинополя, приурочив свое выступление к моменту выхода Узун Хасана с сухопутным войском против турок в Анатолии.
247
В Милане — герцог Галеаццо Мариа Сфорца (1466—1476); во Флоренции — Лоренцо Медичи (1469—1492).
248
Malipiero, p. 87: «Federigo imperador cerca de redur una dieta (иначе — рейхстаг), а fin che no se dia aiuto a Ussen Cassan, accioche'l Turco possa prosperar contra la Signoria: trama, senza dubio, de Galeazzo, duca di Milan, e de Fiorentini, i quali non puol patir, che nell' essercito de Ussan Cassan no se tegna conto d'altri, che dell'ambassador della Signoria e vedono che, se acquistera la Grecia, la Signoria ne sara patrona». Упоминаемый здесь венецианский посол — Катарино Дзено; он был в Персии в 1472—1473 гг.
249
Cornet. Le guerre, doc. 13, a. 1471, Mart. 7. («Ser Catharinus Geno — acceptavit»). — Комиссия (инструкции) Катарину Дзено от дожа Христофора Моро см.: ibid., doc. 15, а. 1471, Maii 18; doc. 16, Sept. 10; doc. 18, a. 1471. Oct. 25. — Послу поручалось добиться, чтобы Узун Хасан двинул войска на территории, занятые Мухаммедом II, и таким образом помог «освободиться от этой чумы» (ab ista peste), «отбросить от себя эту постигшую всех язву» (depulsa communi lue).
250
Узун Хасан был женат (с 1458 г.) на Феодоре, дочери предпоследнего трапезундского императора Иоанна IV (1446—1458); ее племянница была женой Катарино Дзено.
251
Cornet. Le guerre, doc. 51, a. 1473, Ian. 5: «Ser Iosaphat Barbaro electus orator — acceptavit».
252
Ibid., doc. 63, a. 1473, Febr. 15; doc. 52, 59: «... maistri per exercitar le bombarde mandate e far de le nove, inzegnieri e tutte cose necessarie per espugnar le terre de lo inimicho...».
253
Persia, p. 24 r. — Ср. стр. 182—183, примеч. 134. Галеи, не будучи вооружены, имели сопровождение из военных галер, так называемых «консерв» (conserve).
254
О вооружении, посланном из Венеции Узун Хасану, см.: Cornet. Le guerre, doc. 50, a. 1473, Ian. 11; doc. 59, a. 1473, Febr. 9; doc. 63, a. 1473, Febr. 15.