В последней части «Путешествия в Тану» ни в рассказе о России, ни в обзоре пути из Москвы в Италию нет фраз с личным местоимением «я» (io) или «мы» (noi, nui), т. е. ни о чем не [100] говорится как о виденном самим путешественником. Совершенно иначе тем же автором описан его путь из Селевкии в Персию к Узун Хасану в 1474 г.[306] Здесь он неизменно ведет речь от самого себя, подробно описывает все странствие, шаг за шагом рисуя продвижение по Малой Азии к востоку; здесь пестрят глаголы в первом лице: «mi inviai», «io ritrovai», «tutti noi vestiti alia lor guisa», «io essendo pur a cavallo» и т. п. Таким же живым и подробным является описание трудного и долгого пути Барбаро из Персии в Венецию.[307]
Вернемся к вопросу об отношении между свидетельствами о России в трудах, с одной стороны, Барбаро, с другой — Контарини.[308]
Контарини побывал в России на обратном пути из Персии в Италию. Путь его пролегал через Кавказ, от Дербента по Каспийскому морю, от Астрахани вверх по Волге, затем по степям и лесам до Оки. Вместе с русским послом, возвращавшимся домой от Узун Хасана, и вместе со значительной группой татарских и русских купцов Контарини добрался до Москвы к сентябрю 1476г. Первые русские люди, встреченные этими путешественниками, были жители пограничной деревушки где-то близ Оки. Первым русским городом, который увидели путники, была Рязань. Затем они миновали Коломну и 25 сентября вступили в Москву.
Рассказав довольно подробно о падении Каффы,[309] затем о готах, говорящих на немецком языке, и о сложном этническом имени готаланов,[310] затронув вопрос о торговых путях из Таны через Тамань в Астрахань и Сарай,[311] Барбаро переходит к сообщению о Волге, — здесь появляется название Москва.[312] И здесь же начинается параллелизм с Контарини.
С самого же начала рассказа о России Барбаро употребляет неопределенно-личное предложение: «достигают пределов России».[313] Контарини же пользуется личной формой глагола: «мы вступили в пределы России»;[314] он описывает встречу с крестьянами первой на его пути русской деревни и их скромные приношения ослабевшим от голода и усталости путникам. Далее оба говорят о Рязани и о рязанском князе, который приходится шурином [101] великому князю Ивану. Барбаро: «... здесь находится городок Рязань. Он принадлежит родственнику русского великого князя Ивана».[315] Контарини: «Мы... прибыли в город, называемый Рязань. Он принадлежит князьку, жена которого приходится сестрой великому князю московскому».[316]
В одинаковой, точной последовательности (изредка с незначительными перестановками) идут сообщения обоих авторов. Пересмотрев все сходные места в обоих сочинениях, трудно отказаться от мысли, что Барбаро повторил в последней части своего труда большинство сообщений, приводимых в труде Контарини. Создавший свое произведение спустя много лет после возвращения (весной 1479 г.) из второго путешествия, Барбаро несомненно читал записи Контарини, появившиеся в печати в 1487г.[317]
308
Сообщения Контарини о Москве в 1476 — 1477 гг. см. ниже (стр. 225 сл.) (Contarini, p. 97 г — 105 г).
314
Contarini, p. 97 r: «intrammo nel paese della Rossia»; «intrammo in la terra di Moscovia».