7 августа 1921 года умер Александр Блок. Несколькими днями раньше был арестован Гумилев, а 26 августа расстрелян вместе с другими участниками так называемого «таганцевского заговора». Август в биографии и поэзии Ахматовой становится трагическим месяцем — и это его свойство проецируется и на прошлое, и на будущее.
Помимо смертей Блока и Гумилева август связан в биографии Ахматовой с другими трагическими событиями. 25 августа 1915 года умер ее отец, Андрей Антонович Горенко. 21 августа 1953 года в Абезьском лагере в Коми умер Николай Николаевич Пунин, арестованный 26 августа 1949 года. 14 августа 1946 года вышло печально известное постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», на десятилетие выключившее Ахматову из литературного процесса и лишившее ее возможности печататься и выступать.
Смерть Блока и Гумилева стала своего рода водоразделом ахматовской поэзии. «В известном смысле вся ее поэзия 1920–1960-х годов стоит под знаком этого ощущения „после конца“», — пишет Роман Тименчик, комментируя название первой части следующего сборника стихов Ахматовой — «После всего». Сборник «Anno Domini MCMXXI» вышел в 1922-м, и в нем стихи из «Подорожника» соседствовали с новыми, написанными «после конца». В новых стихах Ахматовой критики отмечали «устойчиво классическую композицию» и «строгую чеканность слов»[62], но самым главным было осознание роли и места поэта в сложившейся ситуации, которое формировалось у нее в 1920–1930-е годы.
Мало кто из поэтов ее поколения и круга, которые «вздумали родиться» на рубеже 90-х годов XIX века, смог дожить до того времени, когда она писала упомянутую в начале этой главы «Предысторию». Гумилев был расстрелян в 1921-м. Маяковский застрелился в 1930-м. Клюев расстрелян в 1937-м. Мандельштам погиб в пересыльном лагере в 1938-м. Доведенная до отчаяния Марина Цветаева покончила с собой в 1941-м. Этот печальный список можно продолжить именами многих тех, кого Ахматова знала. Она осталась, чтобы сказать те слова, которые не удалось сказать им.
Но репрессии затронули не только поэтов. Ее сын Лев Гумилев четырежды был арестован и провел в лагерях в сумме больше десяти лет. Ахматова разделила с сотнями тысяч матерей и жен политических заключенных 1930-х годов трагический опыт ожидания у стен печально известной ленинградской тюрьмы «Кресты»: ожидания возможности свидания, передачи или хотя бы каких-то новостей о судьбе близких людей.
Именно там рождается из отдельных строк и обрывков, складывающихся в единое целое, замысел «Реквиема», цель которого — сохранить и передать, несмотря на связанный с этим смертельный риск, правду о сталинском терроре. Сегодня «Реквием» включен в школьную программу, а тогда, когда поэма была создана (в данном случае нельзя сказать — написана), она существовала только в памяти Ахматовой и нескольких ее друзей, выучивших «Реквием» наизусть.
Ахматова в 1925 году. Фото П. Н. Лукницкого с дарственной надписью «Иосифу Бродскому от третьего петербургского сфинкса на память. 24 марта 1963. Комарово»
Но до «Реквиема» еще полтора десятка лет. Последняя публикация Ахматовой в советской печати перед долгими годами замалчивания ее стихов состоялась в 1924 году, когда в альманахе «Поэты наших дней» было опубликовано стихотворение «Хорошо здесь: и шелест, и хруст». В течение следующих пятнадцати лет не было напечатано ни одного ее стихотворения. Ахматова вспоминала уже в шестидесятые: «После моих вечеров в Москве (весна 1924) состоялось постановление о прекращении моей литературной деятельности. Меня перестали печатать в журналах и альманахах, приглашать на литературные вечера»[63].
Однако, вопреки мнению многих современников, особенно в эмиграции, все эти годы Ахматова не молчала. Она продолжала писать, несмотря на невозможность публиковать свои стихи. Понятно, что количество стихотворений, написанных в эти годы Ахматовой (как, впрочем, и Мандельштамом, и Пастернаком), меньше, чем за предыдущие десять лет. Это объясняется и бытовыми причинами, и — в значительной мере — политическими. Ее лирика 1920–1930-х годов входит теперь в золотой фонд русской поэзии. Достаточно назвать лишь несколько стихотворений, таких, как «Лотова жена» (1924), «Муза» (1924), «Тот город, мной любимый с детства…» (1929), «Данте» (1936)… Все они увидели свет только через два десятилетия.
62