Я тебя любила, люблю и сейчас. И буду любить всегда!
Твоя Неля
Гелена Кандель
сестра Иосифа Кобзона
Память, память, ты же можешь, ты должна
На мгновенье эти стрелки повернуть.
Я хочу не просто вспомнить имена —
Я хочу моим родным в глаза взглянуть.
Память уводит в далекие времена, когда вся семья собиралась за большим столом. Я счастливая: у меня пять братьев. Старшие братья — это так здорово! Учат заводить патефон, ставить пластинки… Когда собирались гости, все пели. Папа пел «Землянку», которая напоминала ему военное время, страшный Сталинград. Иосенька пел песни по заказу папы и гостей. Я не отставала, взбиралась на табурет и тоже выступала. Как давно это было…
Чтобы я ни вспоминала, все возвращается к младшему из братьев. Иосенька водил меня в детский сад, защищал от мальчишек из нашего двора, исправлял оценки в дневнике, чтобы не ругала мама.
Когда мне был поставлен сложный диагноз и рекомендована срочная операция, Иосиф сделал все, чтобы операцию провел в Москве лучший врач. Именно мой братик подписывал согласие на операцию: мне было 12 лет. После загородного концерта поздно вечером приехал в клинику, которая к этому времени уже была закрыта, чтобы увидеть меня перед операцией. Он первый вошел и в послеоперационную палату — реанимаций не было в 1960-х годах — с букетом пионов и ананасом. Жил он в это время в общежитии, попросил разрешения, чтобы и маме позволили там жить. Денег было очень мало, но он купил цветы и ананас, чтобы я, проснувшись после наркоза, увидела этот прекрасный букет. Так он спас мне жизнь. Операция была сложная, по новой методике.
Но и это еще не все. Я очень хотела играть на фортепиано, но меня не принимали в музыкальную школу, потому что мне было 12 лет. Но я два года занималась с педагогом и делала успехи. Тогда Иосиф привел меня в школу имени Гнесиных. Педагоги решили, что я поступаю в училище. Когда же Иосиф сказал, что я только два года занимаюсь, они вручили письмо в ЦМШ г. Днепропетровска с просьбой принять меня в школу — так я попала в ЦМШ сразу в пятый класс. Таким образом была исполнена и моя мечта, и начертана линия моей дальнейшей жизни.
Но вернемся в 1958 год. Иосиф пришел из армии. Он твердо решил учиться петь. Ему посоветовали вместе с выпускниками музыкального училища поехать в Москву. Мама поддержала его, Немочка (брат Эммануил. — Ред.) сказал маме, что будет помогать. Но мама понимала, что этого недостаточно. Иосиф успешно сдал экзамены сразу в несколько вузов, но все-таки решил учиться в Гнесинке. Когда увидел свою фамилию в списке зачисленных, дал телеграмму маме. Боже, какое это было событие! Иосиф будет учиться в Москве! Ему предоставили общежитие, в комнате было семь человек. Но ничего не смущало: ни расстояние между общежитием и институтом, ни материальные трудности.
Студентов сразу послали в колхоз собирать картошку, его избрали бригадиром. В его бригаде был Адик Тухманов. Позже Иосиф скажет: «Знал бы я, каким композитором станет Тухманов, сам бы за него картошку собирал». И вот начинается его лидерство. Они — лучшая бригада. В общежитие привезли по мешку картошки, хранили под кроватью. Эта картошка потом спасала всех от недоедания: варили, жарили… Потом его избрали старостой группы, он распространял билеты в театры и концертные залы. Это была потрясающая школа для студентов: слушать великих певцов, смотреть спектакли с выдающимися артистами. В это время звучали Огнивцев, Козловский, Атлантов, Анджапаридзе, М. Максакова, Архипова, Лисициан и многие другие выдающиеся певцы.
Папа побывал в Москве, приехал в институт, пошли обедать в столовую. Папа заказал ему два обеда: понял, что сын голодный. «Сынок, как же ты так можешь жить?» — «Ничего, выдержу, главное, что я могу учиться!».
…Это был 1960-й год, июль, маму вызвала в институт зав. кафедрой по вокалу профессор Вербова Нина Александровна. Она объясняла маме, что они мечтали воспитать оперного певца, а он «пошел на эстраду петь песенки». Но мама ничего не могла изменить: колесо Фортуны было запущено.
Какой же это был праздник, когда Иосиф первый раз выступил на телевизионном «Голубом огоньке»! Мама целовала телевизор.