Постепенно демонстрации стали превращаться в настоящие беспорядки. Тито заявлял, что если в зону «А» войдут итальянские войска, то и югославская армия сделает это. Джилас спросил его: «Как же мы будем стрелять в итальянцев, если их защищают американцы и англичане?» Тито ответил: «Мы войдем туда, если войдут итальянцы. А там посмотрим…» — «Что будет, если они откроют огонь?» — поинтересовался Джилас, имея в виду англичан и американцев. «Они не сделают этого, — уверенно ответил Тито. — Если же начнут стрелять итальянцы, то мы откроем ответный огонь»[467].
11 октября Тито выступил на трехсоттысячном митинге в столице Македонии Скопье. Он заявил, что югославские войска выдвигаются на полустров Истрия и входят в район Триеста в зону «Б».
Слушать радиотрансляции выступлений Тито собирались жители и других городов. Одним из любимых занятий участников таких акций было сочинение различных стихотворных «кричалок». До нашего времени дошли некоторые из них: «Товарищ Тито, дай нам винтовки — фашисты подняли морды!» («Друже Тито, даj нам пушке, фашисти су дигли њушке»), «Но будет знать Америка, что Тито — из стали!» («Ал he знати Америка, да je Тито из челика!»), «Зона „А“, зона „Б“, будут наши обе две!». Время от времени кто-нибудь кричал: «Чья зона „А“?» — «Наша!» — отвечала хором толпа. «А чья зона „Б“?» — «Наша!» — «А Триест?» — «Наш!!!» — «А чей Тито???» — «Наш!!!» — «А мы чьи???» — «Титовы!!!»[468]
В Словении и Хорватии уже началась частичная мобилизация. На полуостров Истрия двигались несколько танковых бригад ЮНА. В период кризиса в движение было приведено 50 процентов югославских танков и бронемашин[469].
18 октября Тито на совещании с Карделем и Джиласом сформулировал главные принципы югославской позиции по вопросу Триеста: если в зону «А» входят итальянцы, то туда же входят и югославы, югославы не будут сражаться против английских и американских войск, но если они попытаются обеспечить итальянцам занятие зоны «А», то дело может обернуться катастрофой. Как сказал Тито, «нет такого популярного человека, который мог бы сейчас в Югославии обуздать настроения народа»[470]. В этот же день газета «Борба» поместила на первой полосе большое интервью Тито британской газете «Обсервер»: «Мы однозначно расцениваем вступление итальянских войск в зону „А“ как агрессию против Югославии»[471]. Сотрудники советского посольства в октябрьские дни 1953 года обратили особое внимание на большое количество антизападных лозунгов среди демонстрантов. При этом антисоветских лозунгов не было вообще, а машины с советскими дипломатическими номерами даже приветствовали вполне дружелюбными жестами[472].
Советский представитель в ООН Андрей Вышинский еще 11 октября потребовал созвать Совет Безопасности в связи с событиями вокруг Триеста, так как «англичане и американцы нарушают условия мирного договора с Италией». Вместе с тем протесты Москвы вовсе не означали, что она готова поддерживать действия Тито. Да и в Белграде это понимали.
15 октября в газете «Политика» появилась статья Моше Пьяде, который предельно ясно заявил, что позиция СССР не соответствует интересам «ни Югославии, ни населения Триеста». А сходство югославских и советских взглядов на проблему Триеста он назвал «случайным и кажущимся»[473].
Во время кризиса Тито оказался в дипломатической изоляции. Претензии Белграда на Триест не поддержал никто. Во второй половине ноября части югославской армии, переброшенные к Триесту и итальянской границе, возвратились к местам своей постоянной дислокации, а стороны начали переговоры, которые продолжались еще более года.
Удачно начавшийся для Тито 1953 год заканчивался для него очень тревожно. Не успел отгреметь триестский кризис, как в стране заговорили о деле Милована Джиласа, которое потрясло не только югославское руководство — оно привлекло к себе внимание всего мира.
Джилас и Тито
К осени 1953 года Милован Джилас был одним из самых известных и популярных представителей югославского руководства. Иногда в западных газетах его даже называли «человеком номер два» в Югославии. Во время советско-югославского конфликта Джилас стал принципиальным критиком Советского Союза, указывая, что причина конфликта не в людях, а в тоталитарной системе, созданной в СССР, и в перерождении советского социализма в государственно-монополистический капитализм.
472