— А ты знаешь, — сказал Майкл, — некоторые думают, что в канализационных трубах водятся аллигаторы.
«Вот именно, аллигаторы, — подумала Мэри. — Может, вместо игуан начать считать аллигаторов? Все-таки разнообразие».
Она повернулась к Эллиоту.
— Эллиот, Майкл хочет только сказать, что тебе, наверно, просто показалось. Такое бывает. Нам всем, и очень часто, мерещится всякая всячина…
Ей, например, очень часто мерещится, будто она входит в магазин самообслуживания и видит в отделе двухдолларовых вещей попавшее туда по ошибке платье от Диора. И потом в кафе-автомате ослепляет всех своим видом.
— То, что я видел, померещиться не могло, — стоял на своем Эллиот.
— А может, — предположил Майкл, — это был маньяк?
— Прошу тебя, Майкл, — сказала Мэри, — не засоряй голову Герти такими разговорами.
— Мамочка, а что такое маньяк?
— Человек в плаще, детка, всего-навсего.
Почему головы у детей забиты всякой чушью?
Почему приходится слушать за столом бесконечные споры? Где милая болтовня, которая должна бы стать приправой ко второму блюду — замороженным рыбным палочкам?
— А может, — бубнил Майкл, не обращая внимания на ее мимический приказ умолкнуть, как не обращал никогда внимания на все другие ее приказы, — а может, это был эльф?
Эллиот отбросил вилку.
— Какой эльф, дерьмо?!
— Эллиот, ты никогда больше не употребишь этого слова за столом. И вообзе в нашем доме.
Поставив локти на клеенку, Эллиот навалился на стол.
— Папа бы мне поверил.
— Так почему бы тебе не позвонить ему и не рассказать? Если у папы до сих пор не отключили телефон, а скорее всего отключили.
— Не могу позвонить, — ответил Эллиот. — Он в Мексике вместе с Салли.
Когда имя ее бывшей подруги было произнесено вслух, Мэри постаралась не обнаружить своих чувств, а только ниже склонилась над тарелкой с рыбными палочками. Какими жестокими бывают ее дети, особенно Эллиот!
— Если увидишь ЭТО снова, чем бы оно ни оказалось, не подходи близко. Крикни меня, и мы позовем кого-нибудь, чтобы от нас ЭТО убрали.
— Кого-нибудь вроде собаколова? — спросила Герти.
— Совершенно верно.
На заднем крыльце негромко зарычал Харви.
— Но ведь ему сделают лоботомию, — сказал Эллиот, — используют для опытов или еще чего-нибудь.
— Что же, — сказала Мэри, — будет знать, как лазить по чужим огородам.
Городок уже спал, когда ЭТО крадучись двинулось от опушки к домам. О том, что существует лоботомия, инопланетянин не знал, зато знал, что из него могут сделать чучело.
Перепончатые ступни обремененного годами существа неслышно несли его к дому мальчика. Инопланетянин спустился по песчаному склону, и тот, кто увидел бы его след, мог бы подумать, что два утконоса проволокли здесь большую дыню.
В доме Эллиота было темно, свет горел только в одном маленьком окошке.
Вращая огромными глазами — вверх, вниз, в одну сторону, в другую, — он заглянул через ограду. Собаки нигде не видно.
Так… упереться в задвижку пальцем ноги, как, видимо, принято на Земле… и все в порядке, верхом на калитке он въехал внутрь.
Да, чудодейственные М&М вернули ему силы и волю к жизни. Через тысячу лет корабль вернется; если таблеток М&М хватит на это время, он, быть может, как-то дотянет.
Глупый старик!
Никогда ему не вернуться туда.
Он поднял глаза к небу, но тут же их опустил: слишком стало грустно. Нет, никакое количество М&М его не спасет, раз товарищи по экипажу о нем забыли.
Почему они его оставили?
Неужели не могли подождать его чуть дольше?
Закрыл за собой калитку он тоже ногой. Очень важно усвоить, как у землян принято делать то или другое и как надо вести себя в тех или других случаях, только тогда сможет он подружиться с ними.
На цыпочках он пересек задний двор. К своему удивлению, обнаружил, что юный землянин спит в мешке около грядки с овощами.
Землянин спокойно дышал. Из полуоткрытого рта выходил прозрачный туман: ночь была холодная.
Внезапно глаза мальчика открылись.
Эллиот посмотрел вверх в огромные глаза, глаза как две медузы-аурелии с едва различимыми щупальцами энергии в глубине, в глаза, заполненные до краев древним и страшным знанием, в глаза, зрению которых, казалось, доступны все атомы его тела.
А инопланетянин, не отрывая взгляда, смотрел на мальчика, испуганный тем, что он теперь видел так близко: нос у землянина выступает вперед, уши большие и торчат наружу, но безобразней всего глаза, маленькие и темные, как глазки кокоса.
Но тут глубоко сидящие маленькие глаза молодого землянина замигали, и старый ученый прочитал в них ужас. Чтобы успокоить землянина, он протянул ему длинный палец.