— Посмотри, — сказал Эллиот, — здесь даже окошко есть. — Он показал на небольшой квадрат стекла над головой. — И вот настольная лампа. — Он включил ее. — Ну, пока. Пойду куплю еще печенья и другого чего-нибудь.
Дверь чулана закрылась. Путешественник зажмурился от резкого света лампы, потом взял с полки красный носовой платок и покрыл им абажур. Свет смягчился и стал пастельно-розовым, очень похожим на мягкий свет внутри корабля.
Во что бы то ни стало нужно подать о себе весть, сообщить товарищам по экипажу, что ты жив.
Снова возник образ столовой вилки, четыре зубца ползли по кругу: жжик, жжик, жжик…
Въезжая к себе, Мэри задела крылом баки для мусора, они повалились, а мусор, высыпавшись, образовал огромную кучу. Но какое это имело значение? Важно, что она наконец дома. Выключив зажигание, она не вылезла из машины, а осталась сидеть за рулем: все силы, физические и душевные, были исчерпаны. Может быть, ей нужен женьшень? Или обыкновенный джин?
Она открыла дверцу и чуть не на четвереньках вылезла из машины. Остановила взгляд на окошке чулана Эллиота на втором этаже — на днях Эллиот поселил туда одного из своих игрушечных домовых.
Ну и игрушки делают теперь для детей! Посмотришь — и у тебя начинаются галлюцинации.
Она пошла к дому. В дверях ее встретил Харви, он держал в зубах миску.
— Не смотри на меня так, Харви, я и без твоих взглядов чувствую себя кругом виноватой.
Обойдя клянчащего пса, она подошла к столику для корреспонденции.
Вдруг письмо от какого-нибудь тайного вздыхателя? От Бродячего Мертвяка, например?
Ничего стоящего, только счета, просроченные счета, давно просроченные счета и еще письмо от какого-то общества, собирающего пожертвования. Нет уж, она скорей удавится, чем пожертвует.
Она крикнула своему маленькому племени:
— Кто-нибудь дома есть?
Ответил ей только Харви.
— Брось миску, — сказала она ему.
Усталая, она не могла заставить себя подняться кресла около столика для корреспонденции. У лба ее зажужжала муха, она отмахнулась, не помогло, она отмахнулась еще раз и поняла, что никакой мухи нет: жужжит у нее в голове.
Теперь она начнет слышать телефонные звонки, а пройдет еще немного времени — и голоса.
Ну, довольно: для нервного срыва время сейчас самое неподходящее. Она поднялась наконец, прошла на кухню и там, взглянув на пол, сразу поняла, что Эллиот снова готовил для себя полноценный завтрак. Она стерла потеки и сварила себе чашку крепкого кофе.
Потом стала пить его не спеша, одновременно рассматривая свои ступни. Усталые ступни. Ступни, которым так хочется забастовать.
— Эй, кто-нибудь дома есть? — повторила она.
Разумеется, они ей не ответили.
Задняя дверь распахнулась, бабахнув, как пушка, и появился Майкл — словно въехал на слоне.
— Привет, мам, как прошел день?
— Хорошо. А у тебя как?
Майкл пожал плечами; что он хотел этим сказать, она не поняла.
— Пойду в регби поиграю, — сказал он, и было ясно: ничто, ну абсолютно ничто не помешает ему свое намерение осуществить.
— Прекрасно, — сказала она. — Топай, развлекись.
Небрежно, будто давая разрешение, которого у нее никто не спрашивал, она махнула рукой. Потом снова уставилась в свою кофейную чашку…
Надев наплечники, Майкл нахлобучил шлем; сегодня ему хотелось все крушить, накопившаяся энергия требовала выхода. Два широких шага — и он уже на втором этаже, но там стоял, загораживая ему дорогу, Эллиот.
— Майкл…
— Как поживаешь, мошенник? — пробормотал, отталкивая его, Майкл.
— Есть важное дело.
— Дело? Какое?
— Помнишь домового?
— Домового? А ну-ка, дай дорогу!
— Постой, Майкл, дело это очень серьезное. Он вернулся.
— Эллиот… — Майкл был совсем не в восторге от того, что у него есть младший брат. Для него Эллиот был маленьким хищником с мелкими, гнусными хитростями, вроде ласки — именно так, например, он играет в парчизи. — Пусти меня.
— Я тебе его покажу, но только он все равно мой.
Майкл заколебался.
— Ну, давай, только быстро.
— Сперва поклянись самой страшной клятвой какую знаешь.
— Ну ладно, ладно, покажи. Скунс, наверно, или что-нибудь похожее? Он у тебя в комнате? Мама тебя убьет.
Эллиот повел Майкла по коридору к себе.
— Сними наплечники, — сказал он, когда они вошли в комнату. — А то он может испугаться.
— Эллиот, не сходи с ума.
Эллиот подвел его к чулану.
— Закрой глаза, — сказал он Майклу.