Братья шли к остановке школьного автобуса. Майкл был в полной растерянности. Все в его мире перевернулось. Снова и снова в голове проносились неведомо откуда взявшиеся мысли о спутниках планет и поверхности Меркурия, а ведь самое важное в жизни, как известно, — это выходы на ворота и финты защитников, ему бы думать только о них.
— Ведь он из космоса. Эллиот. Мы не знаем, что у него на уме и зачем он здесь. Проснемся однажды и уводим, что мы на Марсе или еще где, а вокруг миллионы таких вот болотных груш.
Эллиот не слушал: внимание его приковала к себе новая для утренней улицы фигура.
— Это ведь не наш молочник?
— У нашего, наверно, отпуск.
— Слушай, Майкл, появились люди, которых раньше здесь не было. Посмотри вон на ту машину — в ней сидит человек, читает газету. Они ищут его, это точно.
— Они? Кто они?
— Те, которые повсюду. И на холмах тоже.
— Давай придумывай что-нибудь, Эллиот, да поскорее, пока они о нас не пронюхали.
— Ему нужно время, чтобы разработать план действий.
— А может, он не такой уж и умный, может, он, вроде рабочей пчелы?
— Майкл, ты… ты не представляешь себе, насколько он впереди нас.
— Хорошо, но почему тогда он живет у нас в чулане?
— Ему не повезло. Но мы все исправим.
— Эллиот, мы с тобой всего лишь глупые мальчишки, неужели ты этого не понимаешь? Если кто ему и поможет, то ученые, специалисты. В общем… те, кто поголовастее нас с тобой. Они его обследуют, будут лучше кормить.
— Мы его хорошо кормим.
— Шоколадным печеньем. Эллиот. Что это за питание? Может, ты убиваешь его и сам этого не знаешь.
Эллиот помрачнел.
— Майкл, если мы отдадим его, домой ему никогда не вернуться. Это факт.
— Почему, Эллиот? Почему ты в этом уверен?
— Чувствую, и чувствую так ясно, будто это выжгли у меня на коже. Все время об этом думаю. Он выбрал нас, потому что только мы и можем ему помочь.
— Но почему именно нас? Кто мы такие? Денег у нас нет, умных мыслей тоже. Нет даже отца.
— Это все неважно. Ему виднее. Именно от нас он ждет, что мы поможем ему… собрать это.
— Что это?
— Что-то. Что-то…
Эллиот с трудом подбирал слова, образ необходимого предмета как-то расплылся, а остановка школьного автобуса была уже совсем рядом.
В ожидании автобуса стояли и поддразнивали друг друга Стив, Грег и Тайлер, которые, когда подошел Эллиот, переключились на него.
— Привет, Эллиот, как дела в пекарне? Пирожные есть?
— Тайлер, отцепись.
Грег забросал Эллиота советами насчет Герти. Советами продуманными, серьезными.
— Например, можно посадить ее в платяную корзину, — сказал он Эллиоту.
Стив помахал крылышками на шалке.
— Да, Эллиот, забыл спросить: что с твоим домовым?
Оттого, что все последнее время приходилось играть с Герти в куклы, в настольные игры для малышей, печь бесконечное множество самых разных тортов и пирожков из глины, Эллиот был как натянутая струна, и это его подвело. У него вырвалось:
— Вернулся. И он вовсе не домовой. Он из космоса.
— Что, кто из космоса? — прогнусавил, проталкиваясь к Эллиоту, невысокий рыжий мальчишка. — А ты знаешь, сколько времени нужно, чтобы долететь от Земли до Урана?
Крысиные глазки Лэнса горели: похоже, он учуял что-то.
Подъехал автобус, и мальчишки, влезая в него, увидели, что водитель новый.
— Привет, а что с Джорджем?
— Заболел, — ответил новый водитель, которого дети никогда до этого не видели.
Сегодня Герти от детского сада увильнула, вообщ
Ведь Эллиот, когда был дома, играл с ним один и никого к нему не подпускал.
Герти вытащила на середину комнаты свою тележку и начала складывать в нее игрушки: они, была она уверена, страшиле наверняка понравятся. Как было бы хорошо, если бы он остался жить у них насовсем и женился на мамочке!
Она провезла тележку по коридору, втащила в комнату Эллиота; страшила посмотрел на нее и завращал глазами. Герти захихикала, попыталась вращать своими, а потом, подтащив тележку поближе, села с ним рядом.
— Ты большая игрушка? — Она окинула его взглядом. — Ну, а если не игрушка, то что?
Он попятился и забился в угол; похоже было, что он ее боится. А вот она не боится ни чуточки, потому что видела во сне этой ночью, будто страшила увез ее в красивое место куда-то далеко-далеко, где звезды. Страшила держал ее за руку и показывал прекрасные цветы, и на голову к нему садились странные маленькие птички, а свет вокруг был какой-то необыкновенно приятный.