И все это ради одинокого инопланетного существа.
В сопровождении всезнайки Лэнса, который не отставал от него ни на шаг, Эллиот вошел к себе в дом.
— Эллиот, что с тобой случилось на уроке биологии? Ты ведь был не в своем уме, ты это знаешь?
— Знаю.
— Странное поведение, Эллиот. Не кажется ли тебе, что не очень-то умно привлекать к себе внимание, да еще в такое время?
И всезнайка поглядел на Эллиота многозначительно, как мышь, которая проела насквозь головку сыра и смотрит по сторонам.
Эллиот опять подавил в себе желание пнуть Лэнса, вздохнул и пошел к лестнице. Лэнс за ним — как жвачка, прилипшая к подошве ботинка.
— Но нашему биокретину, Эллиот, ты задал жару, уж это точно. Ребята из класса, который занимался там после нас, говорят: они вошли и видят — он совсем чумной.
К двери чулана в комнате Эллиота им пришлось перебраться через рассыпанный по полу хлам: Ип был в чулане, он лежал на подушках, и длинные пальцы ног его торчали вверх.
Лэнс изменился в лице.
— И ты спокойно оставляешь его одного? Ты что, спятил? Ведь он самое ценное, что есть в мире, а сюда кто угодно влезет и его похитит!
Эллиот взял старого путешественника на руки.
— Он наклюкался.
Ип открыл глаза:
— Скажи по буквам: «шесть бутылок».
— Больше чем достаточно, Ип.
Лэнс, все еще негодуя, заговорил снова:
— И зачем вообще нужно его прятать? Ведь на него народу захочет посмотреть больше, чем даже на «Нью-йоркских янки»! Это же настоящая золотая жила, Эллиот! Он, ты и я. Все оформим юридически.
Эллиот, поставив Ипа на пол, его поддерживал, но все равно вечный странник стоял на ногах нетвердо.
— Тебе нужен администратор, Эллиот, — простонал Лэнс, — нужен обязательно: ты никакого представления не имеешь о том, как надо обращаться с инопланетянами.
Эллиот, поддерживая Ипа под руку, ощущал тяжесть в теле древнего существа, тяжесть странную, глубокую: ничего похожего его руки не чувствовали никогда.
— Ип!
Он тряхнул инопланетянина, и тот на него посмотрел, но космические видения, которые сейчас открылись Эллиоту в его глазах, отличались от всего, что Эллиот за все эти недели таи наблюдал. Это были самые чудные знаки, какие только можно себе представить. Они обрушились на Эллиота со всех сторон, и тяжесть Ипа стала его собственной тяжестью.
— Ип, что… происходит?
Существо, прожившее бессчетные века, повисло на руке Эллиота. Плотность его тела менялась. Раздавливаемый земным тяготением, он был теперь как центр коллапсирующей звезды, превращался в черную дыру в пространстве.
То, что обрушилось на Эллиота, обрушилось и на Лэнса, который взял Ипа под другую руку: вес Ипа тянул его вниз, и Лэнс, и так небольшой, стал еще меньше.
— Слушай, он со всеми общается через тебя. Он твой. Но нужно оформить все юридически Мой папан юрист. Он что-нибудь придумает. Мы станем миллионерами, поедем куда только захотим. Все будут стараться с нами познакомиться, ведь мы будем самые знаменитые мальчишки в мире. Все захотят увидеть Ипа, а принадлежать он будет нам!
Но принадлежал Ип только гравитации. Голова у него была уже совсем чистая: он нейтрализовал, сфокусировав на миг свои скрытые силы, весь алкоголь, который был у него в организме. Но вот другому процессу, глубокой имплозии своего тела, он обратного хода дать не мог.
Да, кончается его жизнь среди звезд, внутри у него все съеживается до размеров булавочной головки. Его время истекает.
Но нельзя, если ему суждено уйти, допустить, чтобы вместе с ним ушел и мальчик. Однако именно это сейчас и происходило: черная дыра разверзлась, и избежать ее было невозможно. Тот, кто подлетит слишком близко, бывает проглочен — таков закон космоса.
— Скажи… по буквам… «уходите»…
Он хотел, чтобы они оставили его, ушли. Но они к нему льнули, и он чувствовал, как в него втекает их любовь. Глупые дети не понимают, что дорогами, которыми пойдет он, им не пройти. Он древний путешественник по путям бездны, а они всего-навсего несмышленыши…
В чулан прошмыгнул Харви, вид у него был озабоченный, голова опущена вниз: Мэри вернулась, она близко.