С ним вместе опустился и Эллиот.
— Ип, вылечи себя…
Эллиота пронизывали мощные разряды энергии, но управлять этой энергией он не мог; для него она была просто огнем, обезумело прыгающим в его теле, и целительный луч был погребен в волнах пламени.
Дверь внизу отворилась, и в дом вошла Мэри, а с нею Герти.
— Пойди развесели своего брата, — сказала Мэри.
Мэри поставила сумку с продуктами на стул: едва она вошла в дом, невыносимая головная боль возобновилась. Будто в лоб, прямо в его середину, вонзили нож.
Пытаясь хоть как-нибудь уменьшить боль, она подвигала головой, сжала виски.
Вниз по лестнице чугунно загрохотали шаги Майкла, который перед ней тут же и появился.
— Потише, милый, — сказала Мэри, — а то пол проломишь.
— Мам, я кое-что должен тебе сказать. Только ты сядь.
Мэри начала медленно опускаться в кресло. О боже, лишь бы не какое-нибудь новое несчастье с ее детьми, лишь бы не сегодня, лишь бы не укусы или еще что-нибудь жуткое, мальчишечье, с драками!
Она тяжело села, и кресло заскрипело под ней, как сухожилия, которые вот-вот лопнут.
— Что-нибудь серьезное?
— Такое серьезное, что ты и представить себе не можешь.
Она вскочила: голова кружилась, что-то ужасное надвигалось на нее со всех сторон.
— Помнишь домового?
Теперь глаза, как медузы, были у Майкла.
На лестнице послышались шаги Герти, и Мэри почувствовала, как в доме сотрясается пол от веса пятилетнего ребенка.
— Мамочка, — закричала Герти, — они ушли! В чулане их нет!
— Их? — Мэри посмотрела на Майкла.
— Лучше я тебе просто покажу, — сказал Майкл.
Он повел ее на второй этаж, к ванной.
— Дай самое торжественное обещание, какое только можешь, что… — начал он.
— Майкл… — Как заколки, выскальзывающие из волос, остатки мыслительных способностей покидали ее голову, а тут еще Майкл заговорил на языке «Подземелий и драконов». — О чем идет речь?
Майкл сдвинул занавеску ванны. Мэри моргнула, и мгновение глаза ее были закрыты, потому что она боялась их открыть: ей сперва показалось, будто на дне ванны шевелится клубок рептилий. Но когда Мэри открыла глаза, она увидела в ванне Эллиота и…
— Мы болеем… — Эллиот поднял руку. — …Мы умираем…
По ним текла вода, по Эллиоту и этой страшной маленькой фигуре, башне кошмаров в три фута вышиной. Башня кошмаров обнаружила признаки жизни: губы существа задвигались, и Мэри услышала надтреснутое эхо огромных пещер:
— …тон… ко… е… и… гиб… ко… е… су… ще… ство…
— Он с Луны, — сказала Герти.
Мэри схватила Эллиота и рывком вытащила из ванны. Только бы убежать скорей, откуда бы ни была эта мокрая, похожая на рептилию тварь, такая страшная, что на нее смотреть невозможно, и цеплявшаяся, как ей показалось, за Эллиота.
— Все вниз! — крикнула она, заворачивая Эллиота в полотенце и толкая детей вперед.
Разум сейчас не управлял ее поведением, ее вело только чувство. Страшилище в ванне может там оставаться — ее с детьми через минуту в доме не будет. Ни о чем другом она сейчас не думала.
— Мы не можем оставить его одного, — запротестовал Эллиот.
Не отвечая ему, Мэри по-прежнему толкала детей вперед. Она открыла наружную дверь, и последний остаток разума тут же ее покинул: по ту сторону двери стоял космонавт.
На космонавте был скафандр с круглым прозрачным шлемом. Она захлопнула эту дверь и бросилась к боковой. Ту уже открывал другой космонавт.
Мэри кинулась к окну. С наружной стороны опустилось полотнище из прозрачного пластика, и она увидела, как третий человек в скафандре прикрепляет его к оконной раме.
А через несколько мгновений весь дом накрыл огром
К наступлению темноты дом был весь упакован в прозрачный, но непроницаемый для воздуха винил; воздух поступал через огромного диаметра трубы из гибкого пластика, опоясывавшие дом кругом и сверху. Со всех сторон, закрепленные на специально для этого воздвигнутых лесах, дом освещали прожекторы. Улица была перекрыта, а на асфальтовом въезде стояли грузовики и трайлеры. Появлялись и исчезали люди в светло-синих тренировочных костюмах.
Войти в дом можно было только через фургон.
Сейчас в фургоне был Ключник, он как раз надевал тренировочный костюм и шлем. Потом он открыл заднюю дверь фургона и вошел в одну из прозрачных труб. Пройдя по ней, он оказался перед переходной дверью на «молнии»: открыв эту дверь, он вступил в находящийся на карантине дом.
— …невероятно… просто невероятно…
Скептически настроенный микробиолог в герметическом шлеме разговаривал сам с собой, голос его странно хрипел, а лицом он напоми