Профессор покачала головой: было видно, что магический мир не вызвал у этого ребенка такой радости, которая бывает у всех обычных детей при попадании сюда. Он наоборот расстроено кивал головой и смотрел с ужасом на мать. По-видимому, он слишком привык к неволшебному миру. Тем более, что его мать, эта русская, очень холодно и подчеркнуто вежливо вела с ней все разговоры.
— Хорошо, теперь пойдемте за волшебной палочкой.
Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.
Рогозина тяжко вздохнула, глядя на неухоженную витрину. Похоже, с пылью маги мирились…
Когда они со Славой (МакГонагалл отлучилась в банк по делам школы) вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула и небольших коробок — от пола до потолка. Слава было пригласил мать сесть, но она с ужасом уставилась на пыльную спинку и тонкие, старые, явно прогнившие ножки, и отрицательно помотала головой.
— Добрый день, — послышался тихий голос, и Слава едва не применил один из боевых приемов — чисто на автомате. Но вовремя спохватился.
Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. Рогозина открыто положила сыну на плечо руку:
— Здравствуйте, мистер… Олливандер.
— Рад видеть вас, молодой человек, и вас, миссис, в моем магазине. Судя по всему, вы — Гарри Поттер…
— Я — Вячеслав Рогозин. — Чуть поправил мага Слава. — А это моя мама, Галина Николаевна Рогозина…
— Русская? Да, удивительно, как переплетаются судьбы… Ваши покойные родители будто бы только вчера покупали у меня свои волшебные палочки… Ваш отец предпочел палочку, прекрасно подходящую для перевоплощений. Для вашей матери прекрасно подошла палочка из ивы — десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая… Что же… Какой рукой вы будете колдовать?
— Ммм, наверное правой. Но я могу и левой! — слегка волнуясь, проговорил Слава.
— Вытяните руку. Вот так… Потом другую.
Старичок начал измерять правую руку Вячеслава. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы.
Рогозина, чуть приоткрыв рот от удивления, рассматривала как линейка сама собой измеряет ее сына, а сам продавец волшебных палочек давно отошел к коробкам и сейчас, что-то бормоча, вытаскивал одну длинную коробку за другой.
— Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мистер… Рогозин, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.
Парень взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, немного помахал ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки.
— Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте…
И началась эта… часовая пытка. Рогозина, на исходе второго часа, уже почти с неприкрытой ненавистью глядела на все не уменьшающиеся ряды коробочек с палочками. Ей хотелось прийти в отель и скорее схватиться за купленные книги, а еще все толком сложить в чемодан…
-… попробуем все же. сочетание очень необычное — береза и перо феникса, двенадцать дюймов, гибкая, прекрасная палочка. Правда цветом от остальных отличается, но…
Едва Слава взял ее в руки, как вдруг по телу прошел жар, а в пальцах ощутимо заколол холод. Словно палочка… привыкала к нему.
Он взмахнул, никуда конкретно не целясь.
Ваза с сухими цветам мгновенно стала льдом. От удивления, Вячеслав едва не выронил ее.
— О, — захлопал мастер волшебных палочек, — браво! Эта ваша палочка. С вас восемь галлеонов…
Дойдя обратно до Дырявого котла, Слава первым пошел в душ. Вытирая мокрые волосы полотенцем, он увидел, как мать, жуя зеленое яблоко, читает первую страницу тяжеленного тома. Рядом с ней лежал в раскрытом виде «Магический мир для чайников».
— Интересно?
— Как читать наш уголовный кодекс на сон грядущий… Интересное… Чтиво.
Вячеслав заржал…
====== Дела семейные. Часть 1. ======
— Мам? Ты мне обещала рассказать как научилась писать пером…
Слава, сжав губы, выводил на пергаменте букву за буквой, макая перо в баночку с чернилами, и строчку за строчкой — с каждым разом получалось все лучше.
— Ну… ты не отвлекайся, пиши… — заметила она, смотря на то, как он пишет по пергаменту. — Как-то раз нам потребовался анализ нажатия пера, почерка по листку и засыханию чернил. Ими была написана предсмертная записка. Так как все ребята были заняты, я решила помочь Тихонову. Не с первого раза, конечно же вышло, но, в итоге… Я теперь пишу пером по всему, чему только возможно. И идеальным почерком.
— Все, у меня рука сейчас отвалится… Не могу…
— У тебя, сын, не должно существовать слов «не могу». Тебе лекции писать, и не только здесь! Заметь, я тебя от школы и института не освобождаю. Ты будешь как миленький сдавать школьную программу, пусть даже экстерном (или с опозданием), и готовиться к поступлению! — погрозила ему его мама. — То, что ты — английский маг, не делает тебе никакого снисхождения!
— Да понял я. Разумеется, я заучу все учебники, я возьму их с собой! Поверь, я тоже не в восторге — не хочу расставаться с теми, к кому я привык. Да и по стране буду скучать, и по тебе… — Рогозин-младший, весь перепачканный чернилами с ног до головы, обнял свою маму. Галина Николаевна выглядела счастливой. — Очень…
— Не подлизывайся, — слегка пожурила она его.
Все дело происходило вечером. Рогозина уже преодолела три главы свода законов, иногда помечая в своем ежедневнике очень нужное. Магическое законодательство Англии казалось ей путанее, чем русское. Были непонятны функции Визенгамота — при каких делах собирался полный состав, а при каких — хватало и нескольких членов… по каждому закону было столько поправок, что от реальной «базы» почти ничего не оставалось. А непонятные ей существа и термины магического мира… Как жили и работали в этом мире юристы ей не понятно… А вообще — есть ли у них в мире адвокаты? Или…
Женщина, решив покончить с книгой сегодня, со вздохом сложила ее. Взглянула на наручные часы — уже было поздно. Слава давно спал, с уютом расположившись по всей постели, лежа на животе.
Рогозина вздохнула, и улеглась на свою постель, смежив веки.
Вскоре, она заснула…
Новый день начался у них с завтрака в Дырявом котле — каша, яичница с беконом, тосты с джемом и чай. Бекон, по меркам женщины, был слишком жирный, но остальные блюда ей пробовать здесь не хотелось — она, не выдержав скопления пыли, рано встала и потерла все горизонтальные поверхности в номере.
— Мы сегодня сначала с утра на кладбище, — проговорила Рогозина, — а потом заедем к твоим родственникам…
— Жесть, — проговорил Слава, ежась и зевая — ели они рано, так как первый автобус до тех мест шел ровно в шесть. Пришлось встать в четыре тридцать… а еще он поздно лег — но, зато, он научился быстро писать пером. — Я их побаиваюсь…
— Ну, если учитывать, что они — обычные люди, нам бояться больше нечего. С обычными людьми я хорошо нахожу общий язык…
— Угу, как и с убийцами, насильниками и сумасшедшими, — зевнул во весь свой рот мальчик.
— Слава! За языком следи!
Рогозина надела уместное для кладбища длинное, черное платье по фигуре и, чуть подумав, взяла с собой только сумочку. В конце-концов она думала, что кладбище точно не скрыто чарами. Мертвым-то телам и магам все равно… где покоиться. И, раз они все поедут на автобусе, то кладбище явно есть на карте…