— Слава? — поражено проговорила она, делая шаг вперед, — сын…
— Узнала? — просто улыбнулся ей Вячеслав.
Через минуту они уже обнимались. Рогозина не могла на него наглядеться: черные волосы были коротки, а на висках уже проглядывала седина, на левой стороне лица — длинный шрам, будто бы от пореза. Стоит он, опираясь на трость — у него явно повреждена нога, правая… Он в куртке защитного, маскировочного цвета, в черных штанах, и грубых ботинках. Сейчас куртка распахнута — под ней обнаружилась черная майка. Рогозин, что называется, заматерел…
— Что сейчас произошло? — проговорил Круглов, когда они с Вячеславом таким же образом поздоровались. — Чего это…
— Эта гнида много крови попортила и не только мне… Чаша зла, в его случае, пересилила. С ним все… — проговорил Слава с таким холодом, что женщина поняла — больше этот человек солнца не увидит… Все! — крикнул он, отворачиваясь от Николая Петровича и Галины Николаевны. — Можно выводить Луну и детей!
Вниз начали медленно спускаться три фигурки.
Рогозина внимательно глянула на женщину. Луну она с трудом узнала — за годы, что они не виделись, из угловатой девушки-подростка она превратилась в красивую женщину, в глазах которой сейчас плескался не тот «бешеный» свет взросления, а ровный, спокойный огонь, свойственный только материнским глазам. Она не была высокого роста — Слава сейчас был выше ее на полголовы; одета она была в голубое платье, юбка была ниже колена. Она крепко держала за руки детей, одетых в разного цвета комбинезончики.
Один сразу же скромно при этом спрятался за маму — на Рогозину слегка испуганно смотрели черные глазки, а другой, светловолосый, напротив, отпустил руку матери и побеждал к ней с криком и протянул руки, явно просясь на ручки:
— Ба-абушка!
— Саша! — укоризненно произнесла блондинка сыну, — ну, опять повторяется! Где твои правила приличия? Здравствуйте, Галина Николаевна! Очень рада вас видеть.
Рогозина тут рассмеялась и опустилась к внуку на корточки, и обняла его:
— Это кто тут у меня?
— Бабушка, здравствуй, — старательно выдавил из себя малыш, вырвавшись из бабушкиных объятий, — я — Саша… Тебя папа и дядя Невилл мне на компьютере показывали…
— Да? Я этому рада…
Галина Николаевна с теплотой рассматривала ребенка; тот был просто копия невестки с одним отличием — цвет глаз мальчик унаследовал явно от Вячеслава, глаза были зелеными. И парень был крепким. Очень.
— Мы старались, чтобы мальчики знали и о вас, и о России… — раздался чей-то голос и Рогозина подняла голову и слегка опешила, не узнавая высокого, статного, голубоглазого мужчину-блондина. — Здравствуйте, Галина Николаевна…
— Мам, это Невилл, — рассмеялся Вячеслав, понимая, что мать не может вспомнить его лучшего друга. — Неужто мы все так изменились?!
— Очень, — ответил вместо нее Круглов, и горячо пожал руку мужчины. Тот, как и Вячеслав, был одет во все военное. За плечами у него был рюкзак.
— А это кто тут у нас?.. — Рогозина взглянула на второго ребенка. Они с Луной подошли ближе к ним. Тот жался к матери, цепляясь за мамину юбку, — Тимоша?
— Да, это мой братик… — проговорил Саша, с неожиданной резвостью отходя от своей бабули и вытягивая того «на свет» за руку. Тот не пытался вывернуться из братских рук (видимо понимал, что дело далеко безнадежное) только скромно стоял потупив глаза. Он оказался шатеном, худеньким и выглядел слабее брата. — Только он…
— Саша, — сказал подчеркнуто ровно отец.
Александр мгновенно закрыл рот. Видимо, отцовского гнева он побаивался. Да и рука у папы была «твердой».
— Ну, иди ко мне, Тимоша… — Рогозина протянула ему руку, и мальчик, все еще не говоря ни слова, смущенно шагнул к ней ближе. — Не бойся меня…
— Я и не боюсь, — очень тихо произнес мальчик, беря ее своими маленькими ладошками за руку.
— Так как нас много, — проговорил очень громко Вячеслав, пытаясь перебить своим голосом сбивчивую речь сына, рассказывающего бабушке все и обо всем, иногда и Тимофей вставлял в разговор несколько слов, — мы ждем машину фонда! Саша, да помолчи ж ты, хоть на секунду!
Мальчик моментально захлопнул рот, но тут же, спустя несколько мгновений начал рассказывать что-то громким шепотом. Круглов рассмеялся — внук-то у Гали очень активный парень…
— Я думала, что мы поедем на моей… — проговорила Рогозина, — и вообще, я думала вас больше прибудет…
— Дай ключи Олексе, она пригонит тачку… — заметил Вячеслав, и женщина, подумав с минуту, так и поступила, — Гермиону увезли, так как она на тридцать девятой недели беременности…
— О! А кого она ждет?
— Девочку… Хотя безумно хотела сына. — Ответила ей Луна, мягко беря Тимофея на руки. — Мы, кстати, впервые станем крестными со Славой.
— Внимание, Вячеслав, к нам гости едут… — заметил Невилл, нервно кладя руку на пояс.
— Вижу. Николай Петрович, будьте любезны, Сашу возьмите к себе… И вообще — я думал, что вы с мамой наконец-то «окольцевались».
Круглов открыл рот чтобы что-то сказать, но сказать ничего не успел — Саша уже вовсю дергал его за полу пиджака. Снизу вверх на него смотрели ослепительно зеленые детские глазки. Рогозина тоже было хотела сказать, но длинная машина-лимузин с российскими флагами уже подъехала к ним.
Из машины в форме военного вышел высокий и худощавый мужчина. На вид он был так же молод, как и Вячеслав. Его рыжие волосы были до плеч, и затянуты в прическу «конский хвост».
— Юрий Эдуардович? Не ожидал вас… — поднял брови мужчина. — Поздравляю вас с назначением на пост министра магии России… Мама, знакомься, это Юрий Эдуардович Ветров, наш новый министр магии.
— С сегодняшнего утра… — заметил просто рыжеволосый. — Я рад, что познакомился с вами лично, Вячеслав Вячеславович… И рад, что вижу вашу семью в полном составе…
— Я тоже очень рад этому… Извините, министр, но мы все очень устали. Дети не привыкли к такому длительному перелету… — вежливо проговорил Слава, беря на руки сына Сашу — тот, заскучав и уютно прислонившись к груди майора ФЭС, задремал, смешно приоткрыв ротик. Майору, впрочем, понравилось быть этакой «подушкой». Он с удовольствием прислонял его к себе, плюя на то, что ботинки ребенка оставляли на его чистой одежде разводы. — Да и жена устала очень… — свободной рукой Вячеслав прижал к себе жену с Тимофеем на руках. — Да и я должен подлечиться — нога, как видите, все еще не позволяет мне вернуться к привычному ритму жизни. Поэтому мы очень хотим домой…
— Я все понимаю, — кивнул понимающе мужчина, — поговорим с вами в другой раз, разумеется… А сейчас, разумеется, отдыхайте… Мы вас всех позовем… Это касается вашего награждения за особые услуги нашей Родине…
Рогозин кивнул.
К ним подъехала другая длинная машина-лимузин. И встала прямиком за машиной новоиспеченного министра. С двух сторон на ней и на капоте была эмблема их благотворительного фонда.
Министерская машина подкатила прочь. Из нее вышли двое накачанных мужчин, коротко поздоровались со всеми; с Вячеславом — пожали руки. И пригласили их сесть на сиденье авто.
Все разместилась внутри с комфортом. Детей с удобством разместили на сидениях — Саша при этом даже не открыл глаз, Тимофей жадно смотрел в окошко. Последним сел Невилл, и за ним один из охранников закрыл дверь.
Оба сели рядом с водителем, и машина тронулась.
— Мам, возьми Тимошу к себе на колени. Ты ближе всех к окну сидишь… У меня колено побаливает, — проговорил Вячеслав, морщась, так как мальчик все время ерзал, чтобы все-все увидеть.
— А что с коленом? — осведомилась она, когда второй внук устроился на ее коленях и стал смотреть в окошко.
— Небольшое повреждение коленного сустава. Не беспокойся, через день я уеду в Фонд, именно из-за колена, лягу туда на госпитализацию.
— Значит, ты всего на один день? — слегка расстроились женщина.
— Да. С проблемами лучше разбираться сразу. — Коротко сказал мужчина.