Не договорив, мальчишка побежал за своими вещами, так и лежавшими у стены на кухне. Вскоре он вернулся к девушке, неся небольшой полотняный мешочек.
— Вот. Это тебе.
— Что это? — недоуменно поинтересовалась та.
— Сушёные фрукты из дома. Для тебя нёс. Они сладкие! Вот…
— Спасибо, — смущённо произнесла девушка, принимая подарок, — хорошо. Так и быть. Возьму я твои вещи. Присмотрю за ними, если так доверяешь.
— Доверяю! А поцелуешь на прощание?.. — набравшись наглости, вдруг попросил юноша.
— Не-а. На сегодня своё ты уже получил. Нельзя тебя баловать! Возвращайся целым. Тогда… Посмотрим, — хитро улыбнулась зверолюдка и одной рукой легонько обняла паренька.
— Вернусь!
Распрощавшись с Тиль немного за полночь, Ирбис вернулся в палаточный лагерь ополченцев. Никого из его десятка ещё не было на месте, поэтому на боковую он отправился в гордом одиночестве и с приподнятым настроением.
Утро началось со скандала. Выяснилось, что двух человек из десятка не хватает, да и от семерых других разило перегаром. Сотник на построение минут десять распекал их десятника, грозя всевозможными карами. Но для мужчины, мучимого похмельем, просто крик над ухом уже был той ещё пыткой.
Восьмёрку нерадивых сослуживцев отправили на стену прямо так, без какого либо наказания, лишь с обещанием лишить жалования. Только тогда паренёк и узнал, что, оказывается, им вообще собирались что-то платить. Хотя не факт, что разговоры о каких-то там деньгах были правдивы. Часа через два объявились и задержавшиеся в самоволке.
Вновь потянулись скучные часы на посту. До обеда ровным счётом ничего приметного не происходило. Подготовка к обороне шла своим чередом. Но уже после поднялась суета. На укреплениях появились мальчишки-вестовые с приказом всем быть наготове. Затем на видневшемся в дали куске тракта началось необычное движение. Доселе мерно шедшие фигурки бросались бежать в сторону города, оставляя на дороге тюки с имуществом.
Вскоре обнаружилась и причина паники. Многочисленные чёрные звероподобные существа, испещренные рыжими прожилками, со рвущимися из них язычками пламени, врывались в толпу убегавших. Обгоняя их, похожая на тучу стая разношерстных крылатых монстров налетела на городские ворота, и в дело вступили защитники города, находившиеся на том участке. Ирбис не участвовал в отражении первой атаки, будучи на приличном отдалении от гущи событий.
Через час на лугах, посреди которых возвышался Патрум, на самом горизонте начали возникать по началу десятки, а затем и сотни порождений пепла, несущихся на город, в котором во всю тревожно били колокола.
Первая волна монстров бессильно налетела на стены, не в силах забраться по ним. Лишь некоторые особо когтистые твари, среди которых встречались и длиннолапые с крокодильими челюстями, умудрялись кое-как карабкаться по каменной кладке. Но они либо падали сами, либо их сбрасывали ополченцы и немногочисленные солдаты, кидая на головы нападавшим камни. Проблемой являлись только крылатые порождения пепла. Они налетали на защитников, одних пытаясь растерзать на месте, а других, ещё живых, поднимая в высь и сбрасывая на землю.
Наряду со всеми Ирбис отстреливался от них. Только раз ситуация стала опасной для него, когда прямо на стену рядом с ним рухнул недобитый монстр с разорванным крылом. Но шансов напасть ему не представилось. Подоспевший десяток копейщиков скинул вниз уже расстрелянную тварь.
Первый приступ был отбит за пол часа. Нападавшим не помогло их превосходство в воздухе. Слишком уж много было стрелков у защитников. В итоге порождения пепла просто отхлынули от стен, отойдя на безопасное расстояние. Жертв оказалось не так уж и много. Едва ли не четверть убитых составляли мирные жители, до которых сумели добраться летающие монстры, прорвавшиеся в центр города и поймавшие нескольких несчастных, оказавшихся в этот момент на улицах.
Десяток зверолюда пережил эту битву без потерь. Все они оказались целы. Но радоваться никто не спешил. Монстры всё прибывали нескончаемым потоком, беря Патрум в кольцо и останавливаясь на безопасном расстоянии, куда не долетала пущенная стрела. Лишь мелкие твари на подобии грызунов продолжали бежать к городу, вгрызаясь в мертвые, обугленные, но достаточно целые туши, валявшиеся под стенами, на которых вскоре начинали сиять огненно-рыжие прожилки. Вновь оживавшие твари, получив новые, хоть и маленькие сердца, медленно, но упорно ползли к рядам собратьев. Разумеется, их пытались добивать. В большинстве случаев это даже удавалось. Утыканные стрелами трупы вновь падали на землю, лишаясь того подобия жизни, что заставляло их двигаться. Но раз за разом к павшим подбирались их малоразмерные сородичи, и все начиналось по-новой. Зачем полчищам монстров понадобились изувеченные, едва шевелящиеся туши, защитники города вскоре узнали. Порождения пепла набрасывались на горы мяса, сплавляясь с ними, меняясь, отращивая крылья и новые конечности.