Вечером третьего дня молодой ополченец в очередной раз подошёл к десятнику и вновь попросился в город, желая узнать, как дела у его любимой девушки. К не малому удивлению, на этот раз юноша получил разрешение и убежал искать Тиль, дав обещание вернуться в строй к полуночи, либо когда зазвонят колокола.
За проведённые на стене дни мальчишка успел мысленно обругать всех, кого только мог, в том числе и самого себя, за то, что оказался в подобной плачевной ситуации. Не в серьёз, конечно. Это всего лишь был способ хоть немного отвлечься и успокоиться.
Родителям досталось за то, что они отпустили младшего сына в столь опасный мир. Алард получил свою долю проклятий за почти недельную задержку в Гадране. Верат был обруган из-за неточности и абстрактности зловещего предсказания. Юноша прошёлся даже по «Не запоминающемуся». Почти… Парнишка начал было винить его за то, что, зная будущее, он не сказал прямо о грядущей встрече с мерзким магом в шляпе. Но прервала сам себя, вспомнив о том, что бог однажды уже услышал мысленные молитвы пленника пиратов, а значит, и ругань до него вполне могла бы дойти.
Зато закончились гадания по поводу попыток изменить грядущее. Мальчишка попросту устал от бесплодных размышлений. Ведь что бы он не делал, а все выходило так, как посулил бледный Оракул. Покинув Гадран, он спешил, как мог. Даже дорогу срезал. И всё равно повстречался с Тиль в самый последний момент, едва не разминувшись. Да и причина возможной смерти была перед глазами. То и дело нападающую орду монстров сложно не заметить.
Патрулирующие город солдаты и ополченцы не обращали внимания на бегущего по улицам зверолюда в оливковом плаще и видневшимся за спиной коротким луком. Только раз его остановил одинокий инквизитор. Пришлось потратить пять минут, давая ответы на ряд вопросов, рассказав о том, кто он, где служит. Особо сложно было доказать, что его действительно отпустили, и вряд ли это удалось. Устроивший допрос только кивал, а в конце разговора пообещал проверить услышанное. Но хоть задерживать парня не стал, отпустив восвояси.
Первым делом Ирбис разыскал лавку алхимика, но входная дверь оказалась заперта. Сколько бы юноша не стучал, никто ему так и не открыл. Просто пройти дальше по улице до театра оказалось той ещё задачкой. Зверолюд так и не смог понять, зачем дважды сворачивал в переулки, но своей цели он всё-таки достиг.
Внутри помещения оказались не такими, какими их ожидал бы увидеть любой ценитель возвышенного искусства. Проходы были уставлены наспех сколоченными кроватями с лежавшими на них раненными. Отовсюду слышались стоны и крики боли. То и дело кто-то пробегал мимо. Сейчас тут можно было встретить представителей большинства рас.
Вот мимо пробежало двое людей, кое-как тащившие носилки с гномом в тяжеленном полном доспехе с пробитой нагрудной пластиной. Причём снимать поврежденную броню не позволял сам её хозяин. Вот промелькнул здоровенный, похожий на медведя зверолюд, нёсший на плече зеленокожую женщину, являвшуюся орчихой. Один раз даже довелось повидать эльфийку. Вернее, она сама обнаружила шляющегося по коридорам юношу. Встав перед ним, незнакомка уставилась на серебряную застёжку на плаще, а затем вдруг робко попросила: — М-можно коснуться ЕЁ?..
Парнишка быстро кивнул и, с опаской следя за тем, как эльфийка осторожно проводит пальчиками по гладким изгибам металла, спросил: — Я ищу Тиль… Тилану. Она должна тут работать. Она зверолюдка, как я…
— Да. Она в зале. Вдоль левой стены… — завороженно и малость отстранённо ответила незнакомка.
— Спасибо, — коротко поблагодарил её парнишка и убежал, не став ждать, чем же закончится ощупывание украшения.
— Тебе спасибо… — тихо прошептала женщина.
Большой театральный зал, освещённый четырьмя здоровенными люстрами, почти полностью лишился рядов сидений, выброшенных во двор за зданием. Лишь несколько из них было расставлено вдоль стен. Пол оказался выровнен, а освободившееся место теперь занимали кровати и многочисленные тканевые ширмы, разделяющие просторное помещение на подобия отдельных комнат.
Идя вдоль левой стены, парнишка заглядывал почти за каждую ширму. Но раз за разом обнаруживал раненых защитников города, а иногда и суетившихся над ними лекарей. Тиль он всё-таки нашел в конце зала. Она, одетая в забрызганный красными пятнами фартук поверх повседневной одежды, прижимала к кровати руки мужчины и говорила ему нечто успокаивающее. В то же время другая девушка держала ноги человека, а старик в когда-то белом, ныне же вымазанном кровью халате пытался зашить разорванное бедро остававшегося в создании пациента.