Маги с ближайшей крепостной башни первыми заметили новую угрозу, направив все свои атаки на одну единственную фигуру. Увы, ни одно из их заклинаний, истачиваемых и гасших в вихре пепла, не достигало цели, а стрелы попросту сдувались в сторону.
Одного городские колдуны всё же сумели добиться — привлечь к себе внимание. Начавший восхождение эльф заметил их ничтожные попытки, не заставив долго ждать ответной любезности. Оружие, крепко сжимаемое рукой вражеского командира, взметнулось ввысь, словно пытаясь пронзить затянутые чёрными тучами небеса. Мгновением позже десятки монстров, копошившихся на земле возле живой лестницы, вспыхнули багровым пламенем, обращаясь в снопы пепла, из которых в воздухе выковался изогнутый семиметровой клинок. Взмах копья, наконечником указавшего на башню с магами, не прекращавшими ни на секунду колдовать, и огромное лезвие, со свистом рассекая воздух, с грохотом врезалось в середину оборонительного укрепления. Не выдержавшая мощного удара кладка начала осыпаться, погребая под камнями чародеев. Более не тратя на них своего внимания, казавшийся неуязвимым командующий армии монстров продолжил своё неспешное восхождение.
Это сражение выдалось для Ирбиса самым тяжёлым из всех пережитых. Мало того, что чудища буквально падали на головы защитников, так ещё и спасительный дождь закончился, оттесненный чёрными тучами вглубь города. Вновь на обугленных телах порождений пепла ярко вспыхивал рыжие прожилки с плясавшими на них язычками пламени, придавая тварям прыти и сил.
Сражение на восточной стене, где он находился, быстро переросло в одну сплошную неконтролируемую свалку. Всюду велись бои. Его десяток оказался разделен в первые же пятнадцать минут сражения. Юркому мальчишке только и оставалось, что убегать от очередного монстра, прячась за спинами способных на ближний бой соратников. Конечно же, потом он помогал им, выпуская в отставших нападавших стрелу за стрелой.
Из-за постоянной беготни зверолюд сам не понял, как оказался на площадке над городскими воротами, где и задержался. Места тут было достаточно, и при необходимости парень попросту носился кругами вокруг сражавшихся мечников и копейщиков, пока кто-нибудь из них, наконец, не отвлекал на себя очередную тварь, гонявшуюся за мальчишкой. В наиболее приятные и редкие моменты, когда его никто не пытался сожрать, молодой лучник сосредотачивался на стрельбе по крылатым целям, а по возможности помогал и сражавшимся в ближнем бою товарищам по оружию, если не было угрозы задеть своих.
Огромную строящуюся живую дорогу, тянущуюся от земли к вершине стены, Ирбис заметил только после того, как рухнула ближайшая к нему башня. Он даже попытался разок выстрелить по поднимающейся по ней фигуре копейщика. Но, увидев, как его стрелу сдуло в сторону вихрем из пепла, попросту плюнул на это бесполезное занятие, переключив своё внимание на очередную когтистую тварь, сумевшую вскарабкаться прямо по камню и оказавшуюся до неприятного слишком близко к его драгоценной рыжей шкурке. Пришлось вновь работать ногами, удирая подальше от новой угрозы, надеясь на то, что его не заметят.
Остановиться парнишку заставил оглушительный гром, раскатисто пронесшийся по округе. Ослепительно-белая вспышка сверкнула в небе над городом. Разрывая чёрные тучи с небес ударило восемь белоснежных столбов света, устремившихся к восточной стене.
Время замедляло свой бег. Звуки сражения стихали по мере того, как одна за другой на оборонительном укреплении возникали восемь окутанных золотым сиянием фигур, облаченных в белоснежные одеяния, окруживших одного единственного лысого человека в чёрном балахоне инквизиции, сражавшегося в этот момент плечом к плечу со своими братьями против напирающих тварей.
Время полностью остановило свой ход, когда боги, в чьи лица не хватало сил взглянуть никому из смертных, снизошли в мир ради единственного человека, одним своим присутствием обращая во прах оказавшихся поблизости порождений пепла. В пяти метрах от края стены застыл поднимавшийся эльф, так и не расставшийся с маской безразличия ко всему происходящему вокруг.
Время полностью остановилось, дабы предначертанное свершилось без помех. Безликие боги заговорили со своим избранником. Отец Эрбранд был единственным, кто не застыл вместе со всеми. А затем время вновь пошло и для Ирбиса, ощутившего чьё-то лёгкое касание на своём левом плече.