- Скажите, капитан, а что стало к Френсисом Блэком, гостем господина Серени, и с остальными моими спутниками?
- Их арестовали сегодня утром. - капитан был немногословен.
“Так и есть! Повесят без разбирательств.”, - запаниковала Иргель. - “Тогда я знала, что нас не убьют. Амрос хоть и дурак, но не жестокий. А здесь… Хотя это Ригельвандо. Они в первую голову деньги ставят. Могут выкуп затребовать или на своих обменять… Что же делать?”
Иргель судорожно оглядывалась, ища спасения, как вдруг её взгляд наткнулся на знакомый взгляд глаз цвета льда. Заметив, что она смотрит на него, Маска подмигнул в ответ. Он сопровождал отряд до самой тюрьмы, одним своим присутствием успокаивая Иргель.
Солдаты бросили девушку в темную камеру с маленьким окошком. Свет еле пробивался через грязное и мутное стекло, поэтому Ир не сразу разглядела, что здесь кроме неё еще кто-то есть.
- Ирги, это ты? - раздался в темноте знакомый голос.
- Катра!
Девушки обрадовались друг другу, обнялись.
- Что с нами будет? - радость быстро кончилась и сменилась тягостным ожиданием. Катра усадила Иргель на постель.
- Я не знаю, Ирги. Я здесь всего час. Меня разбудили и притащили сюда, практически не дав одеться. Всё твердили про шпионаж и войну с Рейо-Нейгро. Никто ничего не говорит, но скорее всего нас будут тут держать ради выкупа.
- Но когда мы выходили из Рейноха, ни о какой войне и речи не было.
- Не было. А сейчас есть. Говорят, Ригельвандо взбесилось из-за рейо-нейгрийского судна, которое недавно ограбило какое-то поселение.
- Рейо-нейгрийское судно… - Иргель прикусила губу, задумавшись. - Амрос?
- А что, вполне может быть. Да мало ли у республики каперов? Правда, насколько я знаю, у них строгий указ союзникам не гадить, но…
Девушкам принесли завтрак - обычную тюремную баланду. Заботиться о пленниках, видимо, никто не собирался, но и морить голодом - тоже. Солдаты не ответили ни на один из десятка вопросов, заданных пленницами, отговорившись, что им запрещено общение с заключенными.
Время превратилось с тягучую массу. Оно тянулось медленно, даже с некоей неохотой, будто каким-то неведомым образом в него добавили несколько лишних часов. Заняться было нечем - книг им не давали, карт или шахмат тоже - “не положено”. Только и дел было, что лежать, уставившись в потолок и разговаривать.
Сначала девушки болтали о прошлом, рассказали друг другу, как они попали во флот. Катра оказалась родом из Ригельвандо - её семья жила в Рейнохе еще до переворота, основатель фамилии Фелиппе был торговцем, подчинённым ригельвандской торговой компании. Когда разразилась буря, он поддержал смену строя, хоть и оказалось, что никакой смены так, по большому счету, и не произошло. Место РТК заняла рейо-нейгрийская компания, в которой мэтр Филиппе, хоть и проявил недюжинную смекалку, в силу обстоятельств занять высокий пост так и не смог. Отец Катры так же не обладал уже достаточным весом, чтоб помочь дочери сделать карьеру, поэтому Катра надеялась только на себя и свои возможности, которые, впрочем, смогли сделать её вторым помощником капитана.
Схожие судьбы и сделали девушек подругами. Надежд на выкуп не было, оставалось сидеть и ждать, пока всё разрешится.
Каждый день в одно и то же время (это можно было понять по доносившемуся до слуха заключенных бою часов) им приносили завтрак и ужин. Кормили их два раза в день. Шесть раз в день по коридору тюрьмы проходил патруль. Через двадцать минут после этого шаги патруля слышались и на улице. На углу часовые переговаривались, чтоб убедиться, что все на месте. Кроме того, часовые сидели на стене в нескольких точках.
Один раз к заключенным зашел комендант тюрьмы. Он справился, всего ли им достаточно, не нуждаются ли они в чем-нибудь. Девушки посетовали на отсутствие развлечений и на следующий день им в камеру принесли шахматы. Подобное поведение коменданта убедило женщин в том, что в ближайшее время их не собираются казнить.
Через четыре дня заключения Катра нашла в булочке, принесенной к завтраку, кусочек бумажки, на котором была короткая записка.
“Я приду за Вами в полночь. Будьте готовы. В.”
Записка была тут же уничтожена: порвана на мелкие кусочки, сожжена на свечке и растоптана в прах.
День снова тянулся, но теперь уже в радостном ожидании. Девушки не могли ни играть в шахматы, ни спать, ни разговаривать. то одна, то другая вскакивала и принималась ходить по комнате. Когда наступила ночь, Иргель не могла съесть ни кусочка от волнения и уступила лишь настойчивому требованию Катры.
Поздно ночью, когда всё вокруг окончательно затихло и заснуло, вскоре после обхода часовых, в тюрьме поднялась страшная суматоха. Девушки не могли понять, что происходит, но слышали, как почти вся охрана покинула свои посты. В это время окно, находившееся под самым потолком, было разбито громадным булыжником, в окно всунулась рука в толстой кожаной перчатке, которая быстро убрала торчащие во все стороны осколки. Вниз скользнула лестница. Знакомый голос произнёс:
- Выбирайтесь. Быстрее.
Девушки вылезли наверх, спаситель в маске вытащил лестницу и вывел их на крышу. Вдали, в другом крыле, полыхало пламя и носились тюремщики, пытающиеся погасить пожар.