Обратная дорога была повеселее. Сразу после нашей комнаты, клетки были с постояльцами. Из-за первой же двери, вылетела когтистая лапа, располосовав на мне рубаху.
— Твою-ж, мумия пантеры, а чего она такая резвая если мумия? И уровень у нее какой? Не видно…
Мумия пантеры продолжала молча тянуть к нам тощую когтистую лапу, но получив пару Искр, скрылась за ближайшей стеной. В следующей клетке сидел дикобраз двадцатого уровня. Пошипев на нас и получив Искру, он также скрылся за углом, прячась в безопасное место. Замок на его двери также не отличался от остальных, но желания биться с обитателем комнаты у нас не возникло, и мы пошли дальше. Еще десяток клеток, заполненных монстрами, разной степени озверелости, от двадцатого уровня и выше. Затем коридор закончился и стали слышны другие звуки. Вместо рычания, шипения и сопения зверья, по коридору разлилось шипение, сопение, рычание людей и скрежещущие азартные вопли скелетонов. Трое из них развалились на неудобных на вид стульях, хрустя насыпанными в большую помятую миску чипсами, запивая пивом и уставясь на висящее на стене небольшое мутноватое зеркало. Под скелетонами уже натекла приличная лужа пива, видимо, занимаются они пьянством уже давненько. В зеркале, в которое они уставились, мелькали мутные тени сшибающегося в вечной схватке холода и огня. Можно сказать, настоящая песнь льда и пламени. С нашего места подробностей было не видно, зато можно было хорошо рассмотреть скелетов: двое из них были теми самыми стражниками, проверяющими коридор, а третий назывался Капитаном Стражи, имел двадцать пятый уровень и был упакован хоть и в потрепанную, но все еще добротную броню из толстой клепаной кожи.
Мы тихо отползли назад.
— Что делать будем?
— Отвлечь бы их как-нибудь, да налить им в пиво паучьего яду, а пока они животами мучаются проскочить мимо.
— Не больно-то у них пиво в животах задерживается, весь пол в лужах, да и яд мертвого паука вряд ли выведет из строя мертвяка. Может опять на чердак?
— Надоело по пыли ползать, пойдем, идейку одну надо проверить.
В пятой по счету клетке сидел большой брат уже виденного нами дикобраза. Назывался он, правда, Гнида Игольчатая и имел непонятный уровень. Как мы поняли, это обозначало, что монстр выше нас больше чем на двадцать пять уровней. Самое то, к тому же он не похож на того, кто хорошо лазает по решеткам. Привязав к верху двери паутину, я приступил к открытию замка. Самодельная отмычка начала изгибаться, готовая в любой момент треснуть, но механизм поддался первым, со скрипом открываясь. Гнида с шипением бросилась на дверь, отбрасывая нас в сторону, но дверь уткнулась в противоположную стену, отгораживая нас от разбушевавшегося зверя. Паутина натянулась, не давая ему вновь закрыть дверь, и добраться до наших нежных тел. Зажжённый факел, влепившийся ему в морду полностью охладили его пыл и он, гневно шелестя иглами, умчался в сторону дежурки. Через несколько секунд оттуда донесся шум начавшегося сражения. Я поудобнее перехватил щит, вытащил молоток и рванул в ту же сторону. Однако добежать мы не успели, в открытую дверь, прямо нам под ноги, громыхая костями и алебардой, влетел один из стражей. Здоровье его было уполовинено, а рот в изумлении открыт. Диман тут же пристроил туда горящий факел, наступая ногой на алебарду и наваливаясь на факел так чтобы не дать тому подняться. Огонь повалил из всех дыр в черепе, придавая ему завораживающий и устрашающий вид. Я, упав коленом на вторую руку, начал обрабатывать его череп молотком, покрывая его блестящую поверхность сетью благородного кракелюра. Скелет, даже извергая из глазниц потоки пламени, не остался безучастным. Так и не сумев освободить алебарду из-под тела тощего эльфа, он ударил по мне голой рукой. Щит затрещал, но выдержал, правда, не погасив всей убойной мощи удара. Голой рукой, ударив через щит, скелет снял с меня те же пять хитпоинтов, что и я, долбя ему по черепу молотком. После первого удара он не остановился, долбя по щиту рукой как отбойным молотком. Не знаю, кто в этот раз затрещал громче, щит или я. Наверное мы оба. Слава богам, в этот момент совместный напор огня и молотка сделали свое дело и пустой череп распался на несколько чадящих черным дымом частей.