Грандомовец был не только жаден, но и хитёр - понимая, что столкнулся с сильным противником, он не шёл напролом, пытаясь как можно быстрее прикончить Олдена. "Тур" избрал совершенно иную тактику - он старался держать тысячника на расстоянии, изматывая его сложными атаками и целыми каскадами ударов, а темп их поединка постепенно убыстрялся. Разгадав задумку грандомовца, Олден чуть заметно усмехнулся - кипящий в его крови гнев был сильнее любой усталости. Он принял навязанный грандомовцем ритм, а когда понял, что "Тур" дошёл до предела, начал уже и сам увеличивать быстроту и частоту ударов. Меч в руках горбуна превратился в разящую молнию, а сам он полностью сосредоточился на поединке с грандомовцем... Вскоре Олден сумел ранить "Тура", но и тот его зацепил - теперь по правой руке Олдена струилась кровь, но он так и не снизил бешеного темпа схватки... Ложный выпад в лицо заставил "Тура" сделать шаг назад, высоко запрокидывая голову, и в тот же миг тысячник перехватил свой меч левой рукою и нанёс косой удар по прикрытому лишь кольчугой животу грандомовца. Но "Тур" и вправду обладал бычьей силой - он с рёвом рванулся вперёд и Олден с трудом успел уйти из - под занесённого над ним лезвия. Крутнувшись, он снова взял меч двумя руками и изо всех сил ударил грандомовца по оплечью. Разрубив латы и ключицу, меч тысячника глубоко вошёл в тело "Тура" и в то же мгновение до сознания Олдена донеслось отчаянное предупреждение паука "Сзади!".
Но было уже поздно. Слишком поздно! Олден кожей ощутил, как занесённый над ним меч начинает опускаться, как торжествующе ухмыляется подкравшийся сзади враг... Глухой удар, звон выпавшего из невидимой руки меча и стук рухнувшего на пол тела стали для тысячника настоящим откровением, но когда он - всё ещё не веря в то, что каким-то чудом остался жив, обернулся, ещё большее изумление заставило его застыть на месте каменным столбом. Десятник "Соколов" с посеревшим лицом лежал на полу - текущая из разбитой головы кровь мешалась с его волосами, заставляя расплываться их тёмным пятном, а над поверженным лаконцем стояла Истла! С распустившейся и разметавшейся по плечам косой, бледная - она сжимала в руках кочергу, удар которой отправил "Сокола" в глубокий обморок и спас жизнь Олдену!
-Истла?!- изумлённо прошептал горбун и звук его голоса заставил губы Чующей задрожать. Всхлипнув, он выронила кочергу и бросилась в угол - к схороненной среди козьих шкур Дейре. Поняв, что сейчас любые слова утешения будут неуместны, Олден отвернулся и, глубоко вонзив меч в грудь "Сокола" вышел из дома.
Пока тысячник сражался с грандомовцем, царившее на улочке мёртвое оцепенение исчезло без следа. Покинувшие свои схроны селяне тушили пожар, занявшийся через три двора от Истлиного, а "Карающие" под командованием Милта окружали смешавшихся в кучу "Соколов" и "Туров". Доносившиеся с соседних улочек громкие выклики амэнцев свидетельствовали, что и в этом сражении удача опять оказалась на стороне олденских ратников. Отчаянная свалка продолжалась, но щедро омытая кровью победа была уже не за горами. Ещё раз внимательно посмотрев на суетящихся, словно муравьи, селян, горбун отметил, что взгляды, которыми крестьяне то и дело награждали "Соколов" были не сочувственными, а полными ненависти, и в этом не было ничего удивительного. Позволив "Турам" устроить подпал и не давая крестьянам тушить загоревшиеся дома, "Соколы" в одно мгновение стали для селян врагами, которых они в эти мгновения ненавидели даже больше , чем амэнцев! Олден невесело усмехнулся - он уже хорошо знал, что понятия "свой" и "чужой" на войне часто становятся неясными и размытыми. Да. Сейчас селяне искренне ненавидят "Соколов", но к завтрашнему дню их сердца немного успокоятся, а когда "Карающие" начнут вешать пленённых ими воинов на деревьях, симпатии крестьян вновь окажутся на стороне ратников-лаконцев... Но это будет завтра, а пока надо было прочно ухватить за хвост изменчивую воинскую удачу!
...Солнце ещё не начало клониться к закату, когда на улочках и во дворах стихли крики и звон мечей. Пленными амэнцы взяли чуть больше десятка "Соколов". Остальные нападавшие были убиты во время сражения, и теперь трупы лежали повсюду. В уличной пыли и на огородах, в озёрных камышах и на порогах хат... Занявшись подсчётом потерь, Олден убедился, что в этот раз победа досталась ему дорого - он потерял около трети своих людей. Кроме того ещё два десятка "Карающих" были тяжело ранены, а припасов и лекарств у выехавшего налегке отряда было мало. Возможность оставить раненных в деревне, а самому уйти за подкреплением в основной лагерь, была отвергнута горбуном сразу. Как бы он не запугивал крестьян, беспомощные "Карающие" могли оказаться для лаконцев слишком сильным искушением. Позабыв и об осторожности, и о доводах разума, селяне вполне могли поднять раненных на вилы, как только уляжется поднятая уходящими из села амэнцами пыль!
Оставалось лишь одно - захватить раненных с собой. У селян найдутся и телеги, и припасы, а медленное передвижение не составит особых проблем, если выслать впереди себя вестового с известием, по какой дороге следует выехать подкреплению. Остаток дня прошёл в подготовке к завтрашнему отъезду и сборах провианта, а вечером ноги сами понесли Олдена к Чующей - оставшиеся часы он хотел провести с ней!
... В этот раз дом встретил тысячника давящей тишиной - Истла убрала все следы погрома и даже соскребла с половиц кровь, но прежний уют уже был разрушен раз и навсегда! Произошедшей перемены не заметила только мирно посапывающая в колыбели Дейра. Истла - полностью одетая и с заплаканными глазами, лежала на кровати и было видно, что её ощутимо знобит. Олден приблизился к кровати и, встав на колени , поцеловал бессильно покоящуюся на одеяле руку Чующей:
- Сегодня ты спасла мне жизнь, Истла. Я ещё никогда не встречал женщины, похожей на тебя...- произнесённые слова показались горбуну пустыми, никчемными черепками и он, ещё раз поцеловав тонкие пальцы эмпатки, прижался щекою к её ладони. Истла провела свободной рукою по волосам Олдена и тихонько всхлипнула...
-Не надо...
Тысячник поднял голову и увидев , что слёзы уже прочертили две мокрые дорожки по щекам Чующей, понял, каким тяжёлым был для эмпатки сегодняшний день. Постоянный страх за малютку, приближающийся пожар, грандомовец и "Сокол"!.. Неудивительно, что теперь, когда всё самое страшное было уже позади, Чующая дрожала в ознобе...
- Я не лгу, Истла. Твоей смелости могут позавидовать даже мои ратники...- и тут горбун лукаво прищурился - ...А домашняя утварь в твоих руках действительно опасное оружие. Только теперь я понимаю, насколько мне вчера повезло - меня просто искупали!
Вспомнив, как окатила тысячника водой, Истла слабо улыбнулась:
-А ты так смешно отряхивался ... Прямо как щенок!
Горбун преувеличено обижено взглянул на Чующую:
- Ну и сравнения у тебя! Впрочем, могло быть и хуже - мокрая курица, например!
Улыбка Истлы стала чуть явственнее и Олден, продолжил разговор в том же духе... Узнав, что Чующая за целый день так ничего и не поела, он, порывшись на полках, принялся готовить ужин, то и дело вспоминая разные забавные случаи из своей жизни. Возможно, он немного привирал... Возможно, что яичницу с луком не годиться запивать вином из Петлосского виноградника (именно оно всегда плескалось в походной фляге тысячника и только в этом вкусы Олдена и Илита совпадали), но какое это имеет значение, если на бледных щеках Истлы снова появилась краска, а взгляд её серых глаз больше не был таким печальным!