Что бы теперь сказала моя бабушка, как бы она выразилась? «Не рой другому яму…» Вот именно: не рой!
Толя сидел весь бледный, опустив голову, и что-то шептал. Наверно, он считал про себя свои сорок разбойников, наверно, он уже сосчитал…
— Резапкин! Что ты держишь в руке? — спросила учительница. — Сейчас же положи руки на парту.
Толя отнял руку от проклятой чернилки, и я зажмурился.
Это получилось очень кстати. По крайней мере, брызги, которые из неё вылетели, не попали мне в глаза.
И тут мне с Толей пришлось встать в третий раз.
— Кто устроил эту гадость? — спросила учительница.
— Мы! — машинально ответили я и Толя.
Весь класс захохотал, а звонче всех опять же она — Булочка.
Я посмотрел на Толю и увидел, что он весь пятнистый, прямо как в зоопарке леопард. На подбородке, на лбу, на носу у него были чёрные пятна. Я чувствовал, что чернила текут и по моим щекам.
Понятно, почему они все смеялись.
Но нам с Толей было совсем не смешно. Мало того, что мы мыли пол в классе, мало того, что нас проработали дома, нам ещё досталось и на совете отряда. Вот уж где действительно было: ох, ох!
С тех пор я больше не дразню девчонок. Кто знает, что они ещё могут сделать, раз они сумели перехитрить даже «общество хитрецов».
Теперь это общество развалилось. Один чело век — уже не общество, а я лично больше в нём не состою. Я из него выступил — с меня хватит.
