Федотов снял с плеча автомат и, чутко прислушиваясь к ледяной тишине, пошёл по следу.
Он миновал березняк. Седые от инея ветки были неподвижны. Они словно вмёрзли в голубой хрусталь воздуха.
На краю лесного болота одиноко росла молодая пушистая ёлочка. Столько снега намело ей под лапы, что деревце укоротилось: ёлочка словно присела на корточки.
Что-то тёмное шевельнулось за её стволом.
— Стой! Буду стрелять! — вскидывая автомат, предупредил Федотов.
— Дядя, не стреляйте! — услышал он детский, писклявый голос. — Дядя, я не фриц, я свой.
— А ну, покажись!
Из-за ёлки показался мальчик лет двенадцати. Скуластый, востроносый, очень худой.
Глаза у него были жёлто-коричневые, круглые и влажные, как у щенка. Круглые глаза восторженно и преданно смотрели на Федотова. Если б мальчику не мешали огромные пегие валенки, неуклюже болтавшиеся на тонких ногах, он бросился бы к Федотову бегом.
— Дядя, вы партизан?
— Уж больно ты любопытный! Зачем тебе знать?
— Я тоже хочу в партизаны. Дядя, вы меня проводите в штаб?
— Пусть мамка на печку тебя проводит! — с досадой крикнул Федотов. — Топчется по снегу всякая мелочь, только людей путает. Ступай домой и больше в лесу не следи.
— Да я… — начал было мальчик.
Но Федотов сердито оборвал его:
— Ты мне зубы не заговаривай! Ишь что придумал: в штаб! Только тебя там и ждут!
И мальчик замолчал.
Его бледное лицо казалось ещё бледнее от свежей, яркой царапины на щеке. Видимо, напоролся на колючку, когда продирался сквозь кусты. А зачем лез, на что надеялся? Если всех желающих в партизаны мальчишек водить в штаб, так это будет не бригада, а прямо-таки детский сад.
— Утри лицо, — уже мягче сказал Федотов. — Ишь раскровянил щёку.
Мальчик машинально провёл ладонью по лицу. У Федотова кольнуло сердце, когда он увидел эту маленькую, потрескавшуюся от стужи, голую руку. Варежек у мальчишки не было.
Чтоб не разжалобиться, Федотов отвёл глаза в сторону и скомандовал нарочно грубо?
— Ступай домой! Живо! Кому говорю!
Мальчик передёрнул плечами и, скрипя валенками, медленно пошёл по заснеженному болоту.
«Обиделся! — провожая его глазами, подумал Федотов. — Смотрите, какой гордый, ни разу не обернётся. С характером паренёк!»
Федотов переждал, пока мальчик уйдёт подальше, и вернулся на партизанскую тропу.
Как будто всё было в порядке. Он без особых хлопот отделался от мальчишки. Но на душе у него было нехорошо.
Всё вспоминалась закорузлая от стужи маленькая рука. Ведь глупый ещё. Заблудится, замёрзнет в лесу. Нельзя его бросить. Хоть до просёлочной дороги, а надо мальчишку проводить.
Партизан повернул назад. И вдруг он услышал сахарный скрип снега. Едва Федотов успел спрятаться за дерево, как из кустов вынырнула знакомая фигурка.
Рассчитывая, что сердитый дядя уже далеко, мальчик спокойно шёл по его следу. Чтобы лучше читать след, он пригнулся. Концы его расстёгнутой ушанки подрагивали, как уши обнюхивающего дорогу щенка.
— Да ты, оказывается, следопыт! — с усмешкой сказал Федотов, выходя из засады.
«Щенячьи уши» разом обвисли.
Федотову было и смешно и досадно, и в то же время он чувствовал невольное уважение к мальчишке, который его перехитрил.
— Так куда ж ты нацелился?
Мальчик молчал.
— В штаб?
— Ага, — сквозь зубы процедил мальчик.
— Ладно, сведу тебя в штаб, чертёнок! Пусть разбираются сами!
— Давай теперь познакомимся! — сказал командир, когда мальчик, доев похлёбку, аккуратно вылизал ложку. — Тебя как звать?
— Мишка.
— Валенки у тебя знаменитые!
— Я их в дедовском чулане нашёл, — похвастался Мишка. — Немного великоваты, но я соломы в них напихал. Небось босого в партизаны не примут.
— И с валенками не примем: возраст не тот. Так что, Миша, и не просись.
— А я к вам и не прошусь! — гордо ответил Мишка. — Меня дед в партизаны примет. Может, он сам начальник. Хохлов Пётр Сергеич. Не слышали?
Мужчины, бывшие в штабной избе, молча переглянулись. Все они знали старого партизана Хохлова, с неделю назад погибшего в бою.
— А мать у тебя есть? — помедлив, спросил командир.
— Не знаю. Год восемь месяцев не видел. Она отправила меня на лето в деревню к дедушке с бабушкой, а тут война.
— Значит, у тебя всё-таки есть родные: твоя старая бабушка. И ты от неё сбежал!
— Я не сбежал, — насупился Мишка. — Моя бабушка из Карташихи. Вы про эту деревню знаете?