- Я пойду?
- Да-да, иди, ещё что-нибудь напишешь, приноси. - Редактор уже ушёл с головой в другую работу и даже успел забыть об Августе. Девушка выскочила из кабинета, едва не столкнувшись со спешившей Жанной, та, как кошка, зашипела и, огрызнувшись, прошла в кабинет к начальству. Августа, почти бегом выбежала из редакции и поспешила домой.
14 часть
Гавриил, Азазель
( предыстория)
"Храни, вспоминай обо мне".
Ты уходишь в белом платье... В алых пятнах полночь.
Белый ангел, я распятье, полно память, полно.
Ты уйдешь, но станешь жаждой, мук запретных болью.
Алый сок любви однажды станет черной кровью.
Агата Кристи.
Гавриил устало сел на резную лавочку в беседке.
- О чем хотел поговорить, братик? - обратился он к Азазелю, который внимательно смотрел на брата изучающе-цепким взглядом.
- А ты не знаешь? - голос был тих и слаб как у больного ребёнка.
- Догадываюсь, - Архангел протянул руку и усадил брата рядом с собой.
Он приподнял его опущенную голову за подбородок, так чтобы Азазель посмотрел ему в глаза. - Зачем? - Тихо, но чётко спросил он.
- Я запутался, понимаешь, а Люцифер, он помог мне найти мой путь, с ним я чувствую себя свободным, понимаешь, Габриэль?
- Это иллюзия, - спокойно парировал Архангел, - иллюзия свободы, он просто нацепил на тебя ошейник, как на Церберов своих. Зачем ты это всё устроил. Тебе стало легче? Свободнее?
Азазель смотрел в бездонные глаза брата, не смея отводить свои.
- Ответь, только честно.
- Я не знаю, - прошелестел Падший, - рядом с братом он снова становился маленьким младшим братишкой, а не всемогущим ангелом разврата и порока, способным совратить, уничтожить, извратить любого смертного человека. Рядом с Габриэлем он чувствовал себя слабым, это злило, но в одно и тоже время он тянулся к нему, хотел, чтобы тот был рядом, когда сомнение накатывало, как волна, и поглощало "изуродованное" в аду и пламени сознание Падшего.
Габриэль наконец отпустил подбородок брата, и тот опустил глаза, положил руки на колени и походил на провинившегося младшеклассника, которого ругают за шалости. Пресветлый с минуту, молча, разглядывал брата, затем прикрыл глаза и откинулся на спинку лавочки. Вокруг был парк, нейтральная зона, где он мог увидеть брата, ведь вход в Вечный сад был ему запрещён, а жить вот так, не зная, что с ним, Архангел не мог. Прошло мало времени с конца Великой битвы, Михаил победил Люцифера и низверг его в темницу свою, с ним ушли все его соратники, среди них был Азазель. Но расстаться, забыть его Архангел не мог, тот, кого он знал с его появления в Свет, тот, кого он учил, предал его, но Габриэль не мог заставить отвернуться от брата.
Молчание длилось долго. Азазель сидел тихо. Боль слезами жгла глаза, в горле стоял комок. Он устыдился своих чувств. Вытер злые слезы рукавом туники и потихоньку тронул брата за рукав, не смея, боясь прикасаться к его руке. Теперь он Падший и не достоин быть рядом с Габриэлем.
Архангел повернулся к брату и удивлённо посмотрел на него.
- Ты чего, плачешь? - Архангел опешил от такой реакции. Брат так решительно вел себя в битве, защищая свои интересы, свою, как он думал, Свободу. Как он наводил свои порядки среди людей, без зазрение совести совращая невинных, а теперь он плачет? Габриэль покачал головой. Что же твориться с Азазелем? Что? Или он, так на него влияет.
- Младший? - тихо воззвал он, тот встрепенулся, погружённый, как видимо, в свои мысли он отрешился от реальности. Габриэль покачал головой и тихо, но резко попросил.
- Подними голову, посмотри на меня.
Падший с секунды колебался, затем поднял свои теперь черно-болотные глаза, почти без радужки, почти полностью черные как южная ночь. Его кудри не ровной волной легли по плечам.