Габриэль автоматически потянулся к нему и поправил несколько не послушных прядей. Азазель дёрнулся.
- Ты чего? - удивился Архангел.
- Тебе не противно до меня дотрагиваться? - спросил он прямо, голос дрожал.
- Нет, с чего ты взял? - В доказательство своих слов он притянул его к себе и поцеловал в макушку. В такие, теперь черные, как искусственно блестящие, волосы.
Азазель резко вздохнул и обнял брата за талию.
- Глупый, поверь, тебе скоро это надоест. Всё это, что ты натворил, пройдёт время, годы, века, ты поймёшь, что был не прав. Я буду ждать тебя, всегда. Как разберёшься в себе, приходи, а пока... мы сможем видеться только тут и на короткое время, сам понимаешь.
Азазель молчал. Потом тихо спросил, толи брата, толи сам себя.
- Я предатель, да?
Архангел промолчал. Затем приподнял его голову, чтобы ещё раз посмотреть в изменившееся после падения лицо.
- У каждого свой путь, - Отстранился и встал плавно, как кошка. - Теперь иди....
И сам растворился в воздухе.
Азазель смотрел в пустоту на то место, где только что пропал его брат, как-то бессмысленно, потом осторожно провел по своим губам пальцами. Слёзы крупными каплями покатились по щекам, падая в траву. Там, где они упали, умирали цветы и травы, трава становилась черной. Потихоньку Падший встал и покинул парковую беседку в "Мёртвой" или нейтральной зоне бытия.
Анатолий Шмелёв, Гавриил, Азазель, Лун-мэй.
"А некоторые так"
Бывает с людьми всякое. И жизнь иногда выкидывает такие фишки, что ни в одном кино такого не увидишь, потому, как ни один сценарист в здравом уме до такого не додумается. А у больного кто ж сценарий возьмет.
О. Панкеева "Судьба короля"
Толя медленно приходил в себя, странное покалывающее чувство в теле, когда ты отсидел ногу, неприятное чувство, но он ощутил мир вокруг себя, ещё толком не понимая, где он. Как сквозь вату в ушах, слышались голоса.
Голова болела, перед глазами стоял туман. Анатолий попытался пошевелить кончиками пальцев на руках и ногах. Бесполезно, боль оглушительной волной окатила его, как цунами, но двинуть пальцами он не смог ни ног, ни рук.
"Черт" - подумал он.
Вдруг он ощутил прикосновение влажной и прохладной ладони на своём лбу, кто-то держал его за руку одной рукой, вторую положил на лоб.
Он не мог услышать, о чем говорят, смысл сказанных слов не доходил до него, хотя он мог различать их, хотя и слышал, как сквозь вату.
Азазель посмотрел на брата и виновато проговорил:
- Mon amour, прости я смогу помочь, но до конца излечить твоего друга я не смогу.
- Всё настолько серьёзно? - Вклинился азиат.
- Да, яд из раны я вывел и вернул его сознание из тьмы, но это всё, что я могу, - Падший виновато покосился на окно, у которого спиной к нему стоял Гавриил.
- Я сам тут почти бессилен, - признал Архангел своё поражение.
- Может, я? - опять подал голос Лун-мэй, - у нас в Тибете было искусство врачевание.
Азазель задумался.
- Буддийская медицина - это неплохой вариант, - кивнул он, - что скажешь, братик?
Гавриил развернулся к ним лицом, он был суров и сосредоточен.
- Да, пожалуй, я доверюсь в этом Лун-мэйю,
Азиат подобрался и встал с кресла, на котором сидел до этого. Я пойду, составлю список того, что мне надо, но вот достать это.
- Не беспокойся, я достану из любого уголка мира, если захочу, - Азазель виновато посмотрел на брата, - это же во благо, не смотри на меня так.