Лина медленно подошла к столу, выключила лампу, кое-как ориентируясь в темноте осторожно опустилась на кушетку рядом с мороем. Грудь Джоша мерно вздымалась. Невольно ладонь коснулась потрепанных страниц, сняла книгу с лица, отложив ее в сторону. Светлые волосы вампира в беспорядке спутались у висков, упали на глаза, и Лина не смогла удержаться, чтобы не коснуться фалангами пальцев вдоль переносицы, спустившись к скулам, губам, шее. Завороженно охотница перевела взгляд. «Красиво». В который раз она признавала полную свою безоружность перед чертовски притягательной красотой, словно изваяние древнего Аполлона, только живой, настоящей. Близкий.
Рот искривило в беззвучном рыдании, Лина съехала на пол, спрятав лицо в ковше ладоней на минуту, попытавшись совладать с нахлынувшими чувствами. Джош говорил, что это пройдет, но она знала, что все совсем не так. Он не понимал, что дело не только в метке, дело… В нем. Конечно, в нем. «Когда я успела влюбиться?» Ведь они встретились совсем недавно, Лина не понимала, как так получилось. Пару недель назад она его ненавидела всеми фибрами души, а потом случилось нечто загадочное, все кругом начало меняться. Охотница подняла взгляд, почувствовав изменение — и правда: Джош не спал. Он смотрел на нее исподлобья, повернув голову и не двигаясь.
— Почему ты молчал?
— Я говорил.
Он упоминал, и все-таки она не думала, что все приключится так скоро, чудилось, будто еще достаточно времени, ведь только вышло избавиться от оставленной раны, и тут он уезжает. Раньше, будто бы в другой жизни, она бы обрадовалась, но не сейчас. Лина устало вздохнула.
— Не переживайте. Я встречу вас там, когда завершу приготовления. Все будет хорошо, просто верьте мне, я справлюсь. Я Дагер.
Снова. Он опять это делал. Говорил спокойным и самоуверенным тоном, но при этом в его глазах расплескался океан тихой тоски. Лина вцепилась в обивку кушетки в попытке скрыть дрожь пальцев.
— Ты мне врешь, — тихо процедила она. — Я чувствую.
Джош не ответил, что только подтвердило сомнения. Лучше бы соврал, так все было бы намного легче, но он был слишком правильный, до зубного скрежета весь из себя идеальный. Охотница мысленно взвыла, упершись в обивку уже и лбом, склонившись и согнувшись в спине.
— О вас позаботятся, — неопределенно донесся мягкий и грустный голос. — Только обещайте мне одну вещь…
— Нет, не буду, не хочу!
Она почти вскрикнула, зажав уши, но предательски нежные ладони заставили опустить руки и поднять лицо. Вампир выглядел печально, но на тонких губах играла слабая ободряющая улыбка.
— Обещайте, что не станете искать меня, если я пропаду.
— Но…
— Обещайте, — торопливо прервал он.
Лина бессильно покачала головой, она не хотела лгать, но не могла и честно исполнить его просьбу. Слишком сильной была тяга к нему, от одной мысли о потере разрывалось сердце. Теперь исказилось и лицо Джоша, впервые охотница увидела на нем яркую и четкую эмоцию, настолько сильную, что будто бы ему и не принадлежала. Это была гримаса настоящей боли. «Сердце схватило?» Нет, это вряд ли. Разве у вампиров есть сердце?
— Еще три недели назад вы и не знали меня. Неужели вы не сможете теперь просто меня забыть? Люди такие странные… И красивые.
Его ладони удерживали ее лицо навесу, Лина взволнованно задержала дыхание, поглощенная терпкими горькими словами, окутывавшими цветочным ароматом.
— А ты забудешь меня, если уйдешь?
Теперь пришел черед Джоша покачать головой, на секунду темные глаза скрылись за веками.
— Вы научили видеть меня, мисс Винтер. Но теперь я вижу не только мир кругом, я вижу и саму вас, вашу душу, желания, иногда даже ваши мысли… Как можно забыть это?.. Когда-нибудь, возможно, и вы могли бы этому научиться…
Он отвел взор, вспомнив о чем-то.
— Так научи меня! Обещай, что научишь.
Вампир слабо улыбнулся углом губ, утянул ладонь охотницы к себе, прижавшись к ней щекой и закрыв глаза.
— Я так устал, мисс Винтер. Пожалуйста, посидите со мной немного, пока я не усну. Я так хочу спать, уже засыпаю, это не отнимет у вас много времени. Мисс Винтер, вы… Красивая. Простите…
Дыхание сменилось с неровного и быстрого на глубокое и спокойное, Лина замерла рядом, позволив вампиру уснуть на ее руках. Она осталась с ним до рассвета, а когда первые лучи солнца упали на оконное стекло, оставила Джоша и ушла к себе, запершись в комнате.
Охотница не смогла бы проводить его, просто бы не смогла. Не выдержала бы. Поэтому она предпочла остаться одна и не выходить ни к кому. Да, так было проще. Если бы все остальное было бы таким же простым.
========== 30. Его глупость ==========
Дождавшись тишины, подмявшей под себя дом, Лина спустилась на кухню. За окном отсутствовала припаркованная раньше машина, а это означало лишь одно — Джош действительно уехал. «Кто отправился с ним? Кто присмотрит за ним?» Рука машинально хапнула из холодильника пакет молока, охотница задумчиво уставилась на бело-синюю этикетку, а после решительно запихнула пакет обратно и принялась шарить по кухонным полкам. Она была совершенно уверена, что где-то видела пару бутылок вина, вампиры иногда распивали их за обедом, ей, правда, не предлагали после того случая, когда она напилась в стельку. Учитывая ее кондицию в тот раз, они были совершенно правы в своем решении.
Бутылка обнаружилась в дальнем шкафчике, Лина выцепила ее, подхватила бокал и в гордом одиночестве приземлилась за длинный и теперь казавшийся невероятно пустым деревянный стол. Алое плеснулось в бокал, охотница пригубила, ощутив терпкий виноградный привкус, с наслаждением откинулась назад, закрыв глаза. Никто не мешал, никого не было. Лина подхватила бутылку, подумав, что бокал ей вовсе и не нужен, так что охотница медленно обошла стол, сделав глоток из стеклянного горлышка. Сейчас дом казался совершенно иным, представлялся излишне молчаливым и даже слегка неправильным, будто вместе с исчезновением вампиров он утратил свою индивидуальность, оставив лишь красноречивую пустоту.
Лина медленно обошла гостиную, заглянула в кабинет, поднялась наверх по широкой лестнице, вглядевшись в вереницу комнат, протянувшихся по коридору. Самая дальняя — спальня Джоша, потом комната, где отдыхал Леон, совсем рядом с ее собственной — жилище Кристофа и Джеймса. Лина не удержалась и приоткрыла дверь туда. Внутри царил бедлам, вещи были разбросаны по всем углам, скомканное постельное белье валялось на краю кровати, кое-как сдернутое с матраса, рядом на полу распластался широкий коврик с кусками шерсти. С жалостливым смешком охотница подумала, что на нем, должно быть, спал Джейми как бродячая псина. Его было одновременно и жалко и нет, словно два противоположных мнения старались утянуть одеяло на себя. Охотница закрыла дверь и вновь спустилась вниз. А где тогда ночевал Энви? С Леоном, наверное, больше некуда. Значит, они все по двое ютились, в то время как ей целую комнату отдали. Хоть какое-то признание, спасибо, что не стали настаивать, чтобы она как Джеймс на полу спала…
Лина размашисто отпила вина и поморщилась от горчинки. Она обходила дом, касаясь высоких деревянных стен, ладонь скользила по полированным гладко панелям, цеплялась за углы и выступы. Охотница будто заново узнавала жилище, в котором провела немало времени. В какой-то момент она хотела позвонить матери или хотя бы в Академию, но отчего-то отказалась от мысли. Лина прижалась спиной к стене, запрокинула голову назад и хлебнула еще алкоголя, уставившись в потолок.
— И тогда одинокий бог пошел по свету, показывая людям их пороки. И каждый, встреченный им, обращался в прах, увидев свою истинную сущность. Потому что нет на свете силы мощнее, чем саморазрушение.