Лина вернулась к постели, сдерживая глухую ярость, разобрала сумку и направилась в душ. По крайней мере, под горячей водой можно ненадолго отвлечься от навязчивых мыслей, что уже неплохо, а остальное может подождать.
Высушенные волосы гладко легли в высокий хвост. Лина вновь осмотрела отметину на шее и с трудом смогла ее найти: та исчезла, не оставив и следа, затянулась, словно не было жуткой недели, в которую казалось, что можно не пережить происходящее. Зато метка на плече целиком окрасилась в сиреневый оттенок, настоящее клеймо, которое нельзя стереть.
Лина со вздохом переоделась в чистую одежду, закинула старую в стирку и вновь вернулась в комнату, бездумно уставившись в телек. За окном успело стемнеть, когда желудок громко уркнул. Действительно, она давно не ела, но как отсюда выбраться хотя бы за ужином? Стоило мысли прийти в голову, как за стеной раздался скрежещущий звук, а потом с негромкой руганью в замке провернулся ключ, ржаво скрипнув. Занавесь отъехала в сторону, Лина подскочила на месте: в проход с подносом просунулся Кристоф. Стоило ожидать, что он тоже будет здесь, но она его так давно не видела, прямо с того момента, как… Ох, лучше не думать. Его волосы были гладко зачесаны назад, отчего лицо казалось невероятно острым, а подбородком, кажется, можно было спокойно резать бумагу. Тонкие брови недовольно сошлись на переносице, негодуя на внешний вид: вампир был одет в старинного пошива черный камзол, на нагрудном кармашке сиял вышитый алым мак, темные брюки перехватывали под коленями тонкие перетяжки и уводили в высокие лакированные сапоги на низком каблуке, из-под рукавов проглядывали накрахмаленные манжеты рубашки, тоже черной, с воротником-стоечкой. Пленница и вампир застыли, смерив друг друга долгими взглядами. Кристоф недовольно сморщился, Лина откровенно загоготала, схватившись за живот, настолько нелепо и глупо морой выглядел в пафосной одежде, что сдержаться просто не было сил.
— Ой, заткнись, ты еще свое платье не видела, — раздраженно проворчал вампир, пяткой захлопнув дверь и сгрузив поднос на туалетный стол. — Я тебе еды принес.
— Я вижу… Ха-ха, ты как прилизанный хорек.
— Иди на хрен!
Кристоф злобно оскаблился и бухнулся устало в кресло, подперев костяшками пальцев щеку. Он явно знал о том, что выглядит как дурак, но, видимо, этикет иной одежды не предполагал.
— А где шпага?
— Что? — недоуменный взгляд.
— Ну ты же такой придворный рыцарь, а-ха-ха.
— Я тебя убью, — сквозь зубы пообещал он с такой злостью, что Лина подавилась собственным смешком.
Тут желудок вновь заурчал, избавив от необходимости оправдываться, так что Лина порхнула к еде и перетащила поднос на постель, сняв крышку с главного блюда, отбивной с пряными овощами и базиликом под кисло-сладким соусом. Пахло очень вкусно. Приборы легли в пальцы, Лина жадно принялась за еду, не смутившись под изучающим взглядом вампира, она давно привыкла к нестандартным для людей замашкам и манерам. Кажется, у ночных созданий существовало особенное понятие этикета, и правило «не глазеть во время еды» в него не входило.
— Тебя будто вечность не кормили, — развязно проговорил Кристоф, подперев костяшками скулу.
Лина проглотила последний кусок отбивной и соскребла на вилку гарнир, после чего переключилась на салат. Голод действительно поражал, словно она не в самолете летела, а провела пару месяцев на жесткой диете из хлеба и воды.
— Это все этот климат, — невнятно ответила она, подцепив на вилку зеленый лист. — Тут как-то промозгло и пасмурно.
Кристоф неопределенно пожал плечами, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке и ослабив ворот, ему явно не нравилась скованность движений, но, кажется, выбора, что носить, ему не предоставили. Хоть в чем-то они были похожи. Лина быстро прикончила салат, отставила поднос в сторону и с наслаждением плеснула из кофейника в две чашки. Кристоф потрудился подойти и самостоятельно перехватить свою порцию к счастью для него, потому что сама Лина за ним бы не пошла. Они сели на кровати напротив друг друга, она — скрестив ноги по-турецки, он — прислонившись спиной к высокому бортику и облокотившись на него. Фарфор в пальцах нагрелся, окутав теплом.
— Все очень плохо, да?
Вопрос прозвучал буднично, будто от этого не зависела ничья судьба. Кристоф задумчиво отхлебнул кофе из чашки, Лина последовала его примеру и поморщилась — слишком крепко и горько. Тусклый свет лампы упал на профиль вампира, очертив глубокие тени под глазами, будто за время разлуки он успел сильно вымотаться, хотя прошло меньше недели. Неужели столько всего случилось за это время? Лина отвела взгляд.
— Скажи правду. Все кругом смягчают углы или умалчивают, считают, что я неразумная и не пойму. Или не хотят, чтобы видела картину целиком. Я просто…
Ладонь коснулась татуировки на плече, слабо проглядывавшей под полупрозрачным рукавом футболки. Знак конца прошлой жизни, открытие нового, что обязывало действовать по-другому и думать иначе, учитывать совсем другие вещи.
— Я знаю, — тверже продолжила она, — что не соврешь только ты. Я в этом уверена.
Произнесенные слова как расписка в признании полного абсурда судьбы, в голове фраза звучала намного лучше. Лина неловко убрала выбившуюся прядь волос за ухо и уставилась в кофе, словив в нем свое отражение, растерянное и странно одинокое.
— Да, — после недолгой паузы ответил Кристоф. — Все очень плохо.
Ногти царапнули по бокам чашки, Лина опустила голову, плечи охватило нервное оцепенение. Джош не обязан был ей отчитываться, он ведь принц, да и вообще ему не до того, но жуткое ощущение, поселившееся в сердце с его отъезда, не отпускало, оно даже превзошло стеснение перед Кристофом, которое присутствовало с их прошлой встречи. Только вот странность: Лина совершенно о том не волновалась, словно нечего было обсуждать. Глоток кофе отозвался горячностью на языке.
— Он не прошел?
— Прошел. То, что должен был пройти один. Легко со всем справился, он же Дагер, у них это в крови.
Объяснение породило очередные вопросы, взгляд пересекся с тяжелым и злым взором вампира, будто желавшим всему миру смерти. Теперь, смотря сквозь Тень, Лина улавливала черные нити отчаяния и ненависти, оплетшие венком голову мороя.
— Что тогда?
Кристоф отставил чашку на поднос и поднялся, подхватив его за узорные ручки. Алые волосы скрыли выражение его глаз, только свет сильнее выбелил скулы.
— Знаешь, говорят, если долго смотреть в бездну, то она посмотрит в ответ. Так вот. — Он отошел к тайному проходу и на мгновение остановился перед тяжелой занавесью. — Он смотрел так долго, что смог ее увидеть. Как думаешь, видела ли она его?
Дверь отворилась.
— Я зайду завтра, принесу еды. Вечером пойдем, будь готова.
А потом он ушел, оставив Лину наедине с кофейником, белой чашкой и дурацкой программой по телику. Лина изнеможенно вытянула ноги вперед и безразлично уставилась на мигающий всеми цветами радуги экран. Она будет готова завтра, в конце концов, кроме нее спасти Джоша больше некому. И это знал даже Кристоф.
========== 36. Его слуга ==========
Ночью мучили кошмары, они настигали вновь и вновь, заставляя проваливаться в пучины безысходности. Во сне за Линой гнались тени, перепрыгивали друг друга, ускользали вдаль, обвивали лентами по запястьям, не давая освободиться. Чем больше Лина чертыхалась, тем крепче сдавливала растянутая паутина тьмы кожу, а откуда-то сбоку смотрели тысячи глаз, постепенно сливавшиеся в одну пару. В самом конце невидимое лицо раскрывало жуткую пасть с красным языком, с которого вязкой чернотой стекала смола, заляпывая грудь и плечи, полностью окрашивая в свой цвет. Когда тьма поглощала целиком, сон прерывался, чтобы начаться заново. Снова Лина бежала вперед, пытаясь скрыться, но тени преследовали с громким ропотом, опутывали, подчиняя своей воле. И так раз за разом до самого пробуждения.