— Что ты видела?
Они вернулись на ту же уединенную веранду, Кристоф плотно закрыл дверь, избавив от музыки и шумного гвалта отдыхавших аристократов.
— Мы упали в Тень. Я коснулась его лица, на нем треснула маска. Оттуда полезла чернота, она из него вылилась, как из переполненного сосуда.
Лина взглянула на пальцы, силясь удостовериться, что отвратительная жижа не прилипла к рукам. Казалось, стоило дотронуться — потом не отмоешься, вляпаешься в самые темные желания чужой души, и они сольются с собственной. Во взгляде Кристофа прочиталось ошарашенное недоверие. Он похлопал по карманам сюртука, извлек из его закромов сигарету с зажигалкой и прикурил. Теперь уже ошалела Лина, уставившись на вампира так, словно видела его в первый раз.
— Ты что, куришь?
— Нет, — невозмутимо ответил Кристоф, глубоко затянувшись. — Просто случай такой.
«Это все Энви с его самокрутками», — подумалось отстраненно, шок спал. Лина сдавленно хихикнула, перехватила сигарету и сама затянулась, закашлявшись. Кристоф лениво отобрал самокрутку обратно, облокотившись на перила и стряхнув пепел вниз. Лина потерла горло ладонью, растерев его до красных полос, чего, впрочем, не почувствовала.
— А если я умру на этих тестах, скучать будешь?
Собственный голос прозвучал крайне уныло и расстроенно. «Неужели я настолько плоха сейчас?» Стало противно от осознания беспомощности.
— Я вместе с тобой сдохну.
Лина пристроилась рядом с Кристофом, их плечи соприкоснулись.
— Знаешь, я ведь люблю Джоша. В смысле, действительно люблю.
Вампир безразлично хмыкнул, усмехнувшись на одну сторону.
— Ты уверена, что это не метка тебе мозги пудрит?
Открыв рот, чтобы возразить, Лина быстро его захлопнула обратно, вдруг сделалось лениво и все равно. «Может, и да».
— Какая разница?
Кристоф затушил сигарету о перила и скинул окурок на клумбу.
— Совершенно никакой, — подтвердил он, дав возможность ухватиться за локоть. — Пойдем, тебе надо до завтра отдохнуть, а то не выспишься на тесты, и влетит потом мне. Оно мне надо?.. Вот и я так думаю.
Не дождавшись ответа, он двинулся вперед, Лина смиренно поплелась следом. В конце концов, он был прав. Во всем совершенно прав.
========== 38. Его послание ==========
Лина села на кровати, обхватив колени, и задумчиво уставилась в экран потухшей плазмы, силясь разглядеть в нем свои черты. Издалека такая же, как всегда: растрепанные волосы лежат неровно, бледное лицо выглядит спокойным, взгляд прямой и сильный. Однако если присмотреться, можно заметить, как заострились скулы, как под веками пролегли тени, как хищно обозначилась складка рта. Перемены представлялись почти неощутимыми, но такими важными, если сложить одно с другим.
Лина поднялась, подошла к окну и прижалась плечом к раме. Свет фонарей не проникал во внутренний двор, только между клумбами почти незаметно пролегала светящаяся дорожка. Снаружи не доносилось ни звука, кто-то очень постарался, чтобы заглушить все возможные шумы и лишить возможности чувствовать причастность к городской жизни. Комната была максимально изолирована от окружения, в один момент Лина даже начала гадать, вдруг не хватит воздуха, и она задохнется? Но со стороны двери временами появлялся легкий сквозняк, так что вряд ли следовало об этом беспокоиться. На губах непроизвольно возникла усмешка. Если уж жизни что-то и угрожало, то явно не смерть от недостатка воздуха, скорее сюда бы завалился кто-то из представителей ночной братии, решив подкрепиться пойманной в клетку птичкой.
Пальцы коснулись клейма на оголенном плече. Если долго прижимать кожу, начинало казаться, что ирис испускает легкие электрические разряды, пробегавшие покалыванием по фалангам. Словно он жил на теле собственной жизнью как паразит. Лина тяжело выдохнула, в памяти услужливо всплыло воспоминание о словах Кристофа. Действительно, а если это все из-за метки? Может, тогда ее любовь — просто дурацкий обман.
Она непроизвольно коснулась губ, вспомнив сухой поцелуй. Странно. Сейчас мысли обращались вовсе не к Джошу, но другому морою, циничному и забавному, которого будто ничего не волновало. И то, как он сорвался на крик, словно на секунду с лица спала маска, приросшая намертво, будто всего на несколько мгновений удалось узреть настоящее, скрытое за напускным безразличием. Оно оказалось обжигающе-красным, болезненным, испещренным шрамами и рубцами, глубоко печальным. А еще думалось, что никогда и никто не видел ничего подобного, что такого момента в жизни вампира раньше не было.
«Не понимаю». Лина до сих пор не могла осознать, почему выбрали именно ее. Так вышло с Джошем, так получилось с Кристофом, а сегодня сам король поднялся ей навстречу. Его касание леденило душу; то же, что дала после увидеть Тень, представлялось невероятным. «Я особенная?» Лина хмыкнула под нос недоверчиво. В подобные глупости она не верила, казалось, это удел маленьких девочек, которым нравятся диснеевские мультики и старые сказки. Впрочем, против мультиков Лина ничего не имела, но не помнила того времени, когда бы вела себя как обычная девочка. У нее не было детства в привычном его понимании, отец оставил их рано, погибнув на задании, и ее изначально стали готовить к становлению охотницей для продолжения дела клана. Мама всегда говорила, что это прямая обязанность Лины, потому что она — последняя из рода, поэтому должна сосредоточиться на поставленной задаче, получить должное образование. В память об отце осталась лишь выцветшая фотография да старинная книга, исписанная незнакомыми языками. Лина мечтала когда-нибудь выучить их, чтобы прочесть все, что там говорилось, начиная от настоящих кожаных листов, кончая пожелтевшими бумажными, заполненными уже вполне ясным, пусть и устаревшим английским. Из понятных записей удалось узнать, что книгу вели предки, главы кланов, отмечая полезные для охоты вещи. Несколько последних страниц вырвали, Лина подозревала, что это были записи отца, но мама никогда об этом не упоминала. Она передала книгу, не читая, по ее собственным словам. Сказала, что написанное предназначено только главе клана, кем и станет Лина впоследствии, поэтому то ее прерогатива. Забавно. Только сейчас Лина смогла осознать, что с детства несла на себе бремя, о котором даже не задумывалась. Книга так и осталась в надежном хранении у Патрика. «Значит, на мне и закончится наш род».
Лина вновь вернулась к кровати, опустив голову, погрузившись в тяжелые размышления; за спрятанной дверью раздались тихие шаги. Скрипнула половица, а после в узкую щель под дверью что-то просунули. Лина подбежала, спросила, кто там, но ответом ей послужили лишь тишина, да аккуратно запечатанный черный конверт, скрепленный печатью с изображением ириса. Щелчок — включилась настольная лампа, Лина села в кресло, совсем неаккуратно сорвав печать. Шершавая плотная бумага скользнула по пальцам, на ней аккуратным почерком стянулись в ровные ряды чернильные буквы. Лина сразу опознала автора письма, перепутать этот почерк нельзя было ни с одним другим. Буквы переплетались вензелями, рассыпались строгими линиями и четкими завитушками, небрежными и легкими, но крайне старательно выведенными.
«Мисс Винтер.
Я хотел бы принести извинения за то, что долгое время находился вдали от вас. Расставание с вами болью отзывается в моем сердце, и, если бы я мог, я бы ни на минуту не оставил вас в одиночестве. К сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что я не смог лично встретить вас во дворце, но искренне надеюсь, что вам был оказан подобающий прием.
Когда вы получите это письмо, до нашей встречи останется менее суток, и я думаю об этом с теплом в моей мятежной душе. Часы ожидания невыносимы, но тем радостнее будет видеть вас среди окружающего меня маскарада лжи и подобострастия. Мне хотелось бы сказать вам несколько ободряющих слов: пожалуйста, ничего не бойтесь. Я смогу защитить вас, если вы доверитесь мне и отдадитесь целиком своим сердцем и душой. Никто не сможет разлучить нас, я могу дать вам это обещание. И дабы заручиться вашей поддержкой, я поведаю вам правду.