У каждого вампира должен быть свой человек. Свой особенный человек, которого он укусит в первый раз. Все морои проходят через это, когда им исполняется восемнадцать. Это старинная традиция, которую нельзя нарушать. Каждый морой стремится показаться оригинальным. Многие выбирают себе в пару ведьм, оборотней, иногда даже попадаются фейри… Но ценнее всех охотники. Редкий вампир может совладать с их волей, подчинить себе, ведь наследники кланов обладают врожденным иммунитетом к внушению. Лишь добром и лаской можно привязать охотника к себе, лишь раскрыв ему собственную душу. Я должен сознаться вам в страшном грехе, милая мисс Винтер. Мой грех в том, что я знал о вашем прибытии еще задолго до того, как вы съехали на двадцать шестое шоссе.
Все было спланировано, моя драгоценная, но не мной. Незадолго до вашего прибытия я вернулся в особняк после встречи с королем ночи, и он обещал мне особый подарок к дню моего Посвящения. Он обещал мне вас. Я не мог знать, что так привяжусь к вам, как не мог знать того, что ирис свяжет нас крепкими узами. Как бы тяжело ни было мне в этом признаться, но это не я поставил на вас клеймо, я вам солгал бесстыдно и безнадежно.
Стоило мне коснуться вас, как по телу моему пробежала хладная дрожь, а руки окрасились мертвенной белизной. Мы погрузились в Тень, чего вы помнить не можете, но там произошло нечто очень важное. Вы показали мне сад, прекрасный и чудесный мир, которому не суждено выжить, к нему приближалась напасть, небо на горизонте темнело. Вы были словно там и нет, не говорили ничего, только в ваших ладонях лежал цветок ириса, а смотрели вы вдаль, обратив взор к неизбежному. Я коснулся цветка, и тогда он слился с вашей кожей, растянулся венами по телу, прилип к предплечью и заполучил ваши глаза. Тогда Тень вновь поглотила нас, но я очнулся раньше вашего. Я не знал, что с нами произошло, не имел возможности понять, как должен относиться к вам, потому сделал то, что посчитал правильным: углубился в исследования в попытках обнаружить любые упоминания о прежних носителях метки. Единственное, что мне удалось понять — она не приходит просто так. Лишь дважды метка появлялась на земле, и каждый смертный, одаренный ей, изменял судьбу мира.
Чем менее я понимал, тем более начинал интересоваться вами. Вы дали мне возможность увидеть мир, познать его красоту и очарование, вы сами стали для меня целым миром, и я благодарен вам за то, что вы не отказались от меня.
Мне страшно, мисс Винтер, я никогда еще не был так напуган. Я искренне боюсь потерять вас, и потому должен предупредить об опасности, что встретится на вашем пути. Я бы хотел пройти тяжелую дорогу с вами, держа вас под руку. Не как с одаренной меткой, но как с любимой, единственной в моей жизни. Я смею надеяться, что мои чувства взаимны, мне представляется, я видел их отражение в вашей душе. Милая мисс Винтер, позвольте мне остаться с вами, стать вашим другом и поддержкой, надежной опорой в тяжелом бренном мире. Позвольте создать вместе с вами светлое будущее, в которое мы войдем вместе.
На этом пути нас ждет множество преград. Не доверяйте никому, любой друг может оказаться врагом, сладкие речи — не менее сладким обманом, а показное радушие — ножом в спину. В этом мире вы можете верить лишь тому, с кем едино ваше сердце, кто живет в вашей душе, и более никто, запомните, никто не достоин вашего снисхождения.
Мне хотелось бы сказать вам более, рассказать все, как есть, но мне пора заканчивать. Я и так поведал слишком многое, если это письмо перехватят, от беды не скрыться. Но я уверен в моем слуге, потому искренне надеюсь, что написанное окажется доступно только вашим глазам.
Заканчиваю с трепетом, надеясь, что вы не отринете мои чувства, что сможете принять их, какими бы ничтожными они вам ни казались. Любовь моя, после прочтения сожгите письмо, лишь так мы сможем гарантировать сохранность изложенного выше. Прошу, доверьтесь мне. До нашей встречи осталось совсем немного. Не делайте глупостей, следуйте инструкции, и совсем скоро мы сможем избавиться от этого ада раз и навсегда.
Искренне ваш, Джошуа Дагер, сын Эриха Дагера, ночного короля».
Лина молча сложила письмо пополам, чиркнула спичкой, найденной в ящике тумбы, зажгла свечу. Подпалив край бумаги, она долго смотрела на поднявшееся пламя, съевшее строчки и узорные буквы, обратившее их черной золой. Сердце колотилось как бешеное, но вместе с тем пришло явное понимание: «Все так, как должно быть».
========== 39. Его восхождение ==========
В кошмарах над Линой склонялись лица в керамических масках, у них не было ни носа, ни рта, только из темных прорезей глаз сочилась бесконечная чернота. Лина просыпалась с криком, а потом долго не могла уснуть. Проваливалась в сон урывками неспокойно и ненадолго, а после вновь возвращалась к бодрствованию, пытаясь разгадать тайны прочтенного накануне письма. Тем сильнее ее обидело безразличие, когда Кристоф не зашел к обеду. Казалось, что про нее все забыли, решив, что у них есть более важные дела. Меж тем, желудок начинал требовать если не твердой пищи, то хотя бы законной порции кофе, Лина медленно начинала звереть. Поэтому к ужину, когда явился Грэй, она жадно накинулась на принесенную пищу подобно пещерному человеку.
— Сегодня важный день, — чинно проговорил вампир.
Он был одет в черный сюртук, отпаренные манжеты которого чуть выглядывали из-под рукавов. На кровать Грэй щепетильно уложил костюм, обернутый защитной пленкой.
— Мне следует подготовить тебя. Как закончишь с едой, надень это, туфли можешь оставить прежние. После я провожу тебя в комнату испытаний.
Лина недоверчиво скосилась на мороя, слишком все у него выходило просто. Грэй ответил ей невозмутимым взглядом.
— Ты зря отказалась от моего предложения, — коротко обронил он, машинально коснувшись запястья. Судя по едва различимым складкам ткани, там были запрятаны четки. — Теперь я не смогу гарантировать твою сохранность. А тебе бы пригодился друг там. Не передумала?
Правильный и безукоризненно следящий за своей внешностью морой напоминал модель из дорогого журнала, кичившегося люксовыми часами и идеально сидящим костюмом. В сочетании с фанатичной верой в Бога он представлялся одним из самых загадочных вампиров из тех, кого Лина вообще встречала. У такого, как он, точно следовало искать двойное дно в поступках. В отличие от прямого как палка Кристофа, располагавшего к себе открытостью намерений, с Грэем ничего не было ясно, и это устрашало сильнее, чем открытые угрозы смерти. Неизвестность всегда пугает. Лина села прямо и покачала головой, вспомнив фразы из письма, ладонь легла на прозрачную пленку.
— Я не согласна.
— Как пожелаешь. Буду ждать за дверью.
Он отреагировал спокойно, как следовало настоящему джентльмену, и покинул комнату. Лина быстро переоделась, с удивлением обнаружив, что костюм сел четко по фигуре. «Они знают мерки? Наверное, сняли с тех, что делали для платья». Как бы то ни было, но черная рубашка смотрелась хорошо, а поверх шел брючный костюм с бархатным камзолом как у вампиров, только женский вариант. Лина тщательно разгладила воротник, бросила последний взгляд в зеркало, удостоверилась, что заплетенная набок коса скрывает место укуса, и после короткого стука вышла за дверь, предварительно выключив телек.
Грэй оглядел ее с головы до ног, коротко кивнул и спокойно зашагал вперед, показывая путь. «Больше не будет предлагать?» Уверенности в том, что она сделала правильный выбор, не было. Лина опустила голову. Вновь череда комнат растянулась бесконечно, мелькая сказочными убранствами и непохожими друг на друга обстановками, словно кто-то специально украшал их так, чтобы каждая последующая отличалась от предыдущей. Но на одном из знакомых поворотов они свернули в другую сторону, здесь Лина насторожилась. Ее явно вели не в тронный зал, но куда?