— Я не…
— Тш! Сегодня мы провожаем в долгий путь нашего друга, за это надо выпить. Жан был тем еще ублюдком, но в выпивке дело знал!
Вампир поднял стакан, отсалютовал им присутствующим и залпом осушил. Джош пригубил вино, Лина тоже попробовала чуть-чуть. Потом прозвучал еще один тост. И еще. Постепенно картинка наполнилась новыми живыми красками. Сколько она выпила? Лина при желании не могла бы сказать, но захмелела она знатно: под конец вечера, набравшись смелости, высказала присутствующим на мини-вечеринке, что они кровососущие твари и она их всеми фибрами души ненавидит. Кристоф посмеялся и ответил, что даме пора спать, только дама желала веселиться и махать кинжалами направо-налево. Уводить красавицу пришлось Дагеру, его единственного подпустили к разозленной тушке.
— Мисс Винтер, завтра вам будет стыдно, — честно предупредил он. Охотница икнула и залилась слезами, повиснув на крепких плечах. Первый раз за все время, что она тут находилась, Джош растерялся. Видимо, раньше на его шее девушки не рыдали.
— Я вас всех ненавижу… Не хочу умирать… Такие странные… Глаза…
Лина попеременно всхлипывала, вцепившись в ворот рубашки. Она не заметила, как ее подняли на руки и донесли до постели, осознала только, когда стало заметно тише. Кое-как сфокусировав взгляд, обнаружила чужую шею слишком близко, светлые волосы, мягкие под пальцами.
— Что ты со мной сделал? Что это за метка? Я вижу вещи, которых не знала, теперь я боюсь темноты, она меня съедает с каждым днем все сильнее, я чувствую, она подступает. Мне больно дышать. Что ты наделал?
Ее исступленная горечь грозила перерасти в истерику; его ладонь накрыла губы, призвав к молчанию.
— Это часть вашего наказания, — спокойно сказал он, — теперь вы мои глаза.
Лина испуганно впилась ногтями в подставленное плечо, голова упала на подушки.
— Нет, забери, я не хочу, не хочу… Отпусти домой, я сделаю что угодно, я не стану охотником, я просто проживу свою жизнь, отпусти, — она вновь заплакала, слезы не хотели останавливаться. Ткань мужской рубашки промокла неровным пятном.
— Я не могу, — руки перехватили ладони. — И если бы мог, не стал бы. Вы принадлежите мне.
Все кончено. Охотница осознала со всей ясностью: это признание обозначило конец прошлой жизни. Не вырваться, не сбежать, ледяной взгляд холодных синих глаз настигнет, где бы ни была, куда бы ни спряталась. Она совершила ошибку и теперь сполна за нее заплатит.
— Бездушный выродок, как все ваше племя, — почти выплюнула, расслабившись.
Бесполезно перечить, не вырваться, пальцы сцеплены намертво. Джош не ответил, отпустил, убрал с ее лба растрепанные волосы, потом поднялся и вышел, затворив дверь. Лина свернулась калачиком, подтянув ноги к груди, крепко зажмурилась, пожелав прогнать из памяти события не только этого вечера, но и всего, что произошло в последние дни. Жаль, что совсем не получалось. «А если я…» Блеск кинжалов становился все заманчивее, лезвие ласково отозвалось отсветом луны, выпорхнув из ножен. Лина села, нож коснулся запястья, пройдясь по нему холодом. Так просто, одно движение… Но она не могла. «Слабачка, не можешь даже уйти достойно, так и останешься до конца жизни на побегушках у этих тварей, где твоя гордость?» Правда была в том, что хотелось жить. Глупо, по-детски и совсем нерационально, будучи заключенной в этом ужасном доме, видя Джеймса, зная, что в будущем ждет участь гораздо хуже, Лина не сомневалась, и все равно. Она хотела жить. Необузданное желание, идущее из самого сердца, заставило отложить кинжалы в сторону и снова лечь. Сейчас — и навсегда, она выбрала жалкое подобие жизни и больше не собиралась сомневаться в своем решении.
В зале царил полумрак, люди сошлись кругом, их голодные глаза глядели из полутьмы, заставляли бояться. Лина бы сбежала, если бы Джош не подал руку, принять предложение казалось правильным и верным. Они вышли в центр, вампир легко подхватил под лопатки ниже линии корсета, оркестр завел мелодию — охотница ступила назад под давлением, после потянулась вперед за движением. Дагер вел уверенно, будто ничего в мире не было проще, но за его спиной мелькали бледные лица и хищные взгляды.
— Не обращайте внимания, — тон голоса оставался неизменным, чудилось, что он звучит в самой голове. Лина поверила. Хотелось раствориться в бархате прикосновений, не видеть ничего больше, слова обещали удивительный покой. Она почти сдалась, согласилась… И проснулась.
Голова нещадно раскалывалась. Лина ополоснула лицо, остро ощутив необходимость выпить пару-другую таблеток. «Вряд ли у вампиров есть лекарства, но, может, я все-таки что-нибудь найду на кухне». Пошатываясь, охотница спустилась вниз, дом спал, рассвет только занимался. Вдруг послышался скрип двери. Лина удивленно замерла у лестницы, с улицы вошел Джош. Воспоминание о странном сне заставило смутиться, но, к счастью, он выглядел слишком усталым, чтобы заметить.
— Где ты…
Прошел мимо, даже не глянув в ее сторону. Ошарашенно Лина проводила его взглядом, внутри что-то оборвалось: на шее Дагера отчетливо проступили две алеющие точки. «Его укусил другой вампир?» Нереально, но других вариантов в голову не приходило. «Бред». Лина кое-как дошла до кухни, тяжело села на стул, подперев ладонью лоб. В горле пересохло, у сердца заскреблись кошки, невыносимо захотелось плакать. Отличное начало дня, ничего не скажешь.
========== 7. Его слабость ==========
К назначенному времени Джош не спустился. Лина с беспокойством сверилась с часами, но они не врали. Кристоф усмехнулся и подмигнул.
— Похоже, кому-то организуют обед в постель. Мне тоже сбацай.
— Уже бегу, — съязвила охотница, выставив на поднос горячее и напитки. «Очень мне хочется оказаться в роли этого самого обеда, как же».
— Беги-беги, — насмешливо донеслось вслед, Лина только крепче сжала поднос и поднялась по лестнице.
Спальня Дагера располагалась в конце коридора, не дойдя полушага, охотница застыла, собравшись с духом. События вчерашнего дня четко стояли в сознании, как и жестокое собственническое «вы теперь принадлежите мне». Игрушка, ходовой товар, который держат до определенного момента, пока не надоест, вот, кто она сейчас. В Академии ее бы обсмеяли, а после с позором выгнали. Знай Патрик, что с ней произошло, стал бы смотреть с презрением. Лина ясно представляла, как ее закидывают мусорными объедками с кухни и кричат, что она отравлена. Ее укусили, значит, отравлена, все верно. Ирвинг и Алекс, приятели из Академии, так бы и сказали. Разве что Сара бы не отвернулась. Наверное. Охотница поджала губы и толкнула дверь, просто чтобы перестать думать о том, как бы ее встретили знакомые. Джош дремал, лежа на спине, на его шее проступили почти незаметные следы укуса. Самой Лине понадобилось несколько дней, чтобы сошел отек, не говоря о шрамах, которые остались жутким напоминанием. Охотница подошла ближе, поставила поднос на прикроватную тумбочку и присела на край постели, осторожно коснувшись руки вампира.
— Нужно поесть.
Джош не отреагировал, пришлось потормошить сильнее, тогда он с трудом открыл глаза.
— Мисс Винтер, — он говорил слабо, как умирающий, — почему вы здесь?
Лина не чувствовала отвращения. Она знала, что перед ней вампир, но сейчас он напоминал обыкновенного больного человека, которому требовалась помощь. Охотница слишком хорошо представляла, как это обычно бывает: все детство она провела в больницах, мать постоянно болела. Серый цвет лица, круги под глазами, усталый вид и с трудом выдавливаемая улыбка — все это было слишком знакомо, от жалости сжималось сердце. Лина сказала себе, что перед ней чудовище, которое может сломать ей шею одним движением пальца, но ее глаза настойчиво твердили обратное: Дагер скорее напоминал дикого зверя, приползшего с тяжелой раной в убежище.
— Поешь, — настойчиво повторила Лина. — Я помогу.
Она хотела подняться, чтобы нарезать мясо, но Джош удержал, заставив сесть обратно, усилие далось ему нелегко, на лбу проступили капли пота. «Да что с ним такое, он же вампир!» Охотница перестала что-либо понимать.