– Да. Но тебе нужно повернуться и посмотреть на все остальное. Огромные сиськи, чувак.
Я закатила глаза. Между нами была небольшая разница в возрасте. Мое поколение тоже так считало, но мы держали это при себе, как взрослые.
– Большие мягкие сиськи, – продолжал он, – в полупрозрачной белой блузке. Чеееерт. У нее загар. Как ты думаешь, сколько статей мне нужно написать, чтобы трахнуть цыпочку, которая не в моей лиге?
– Много, – задумчиво произнес я, все еще сидя спиной к женщине, о которой шла речь.
– Например, сколько?
– Сколько ты зарабатываешь? Что-то вроде пяти сотен за статью? Я бы сказал, около двух тысяч, как минимум. Но если она такая горячая штучка, какой выглядит со спины, то тебе нужно состоять в клубе миллионеров, прежде чем она уделит тебе время, так что, если быть реалистом, то больше пяти тысяч статей.
Его глаза были широко раскрыты, когда он, наконец, отвел взгляд от горячей цыпочки и снова посмотрел на меня.
– Неужели? Это чертовски угнетает, чувак.
Я пожал плечами.
– Ага. Но самое печальное, что тебе придется потратить на нее приличную часть этих денег, если хочешь, чтобы она задержалась хоть на какое-то время.
Он покачал головой.
– Мне кажется, ты стал циником после Тэмми.
Я не мог с этим спорить. Ни капельки.
– Возможно, ты и прав. Что я могу сказать? Развод создает беспорядок в голове. – Я не упоминал Айрис. Я не рассказывал ему о ней. – Почему бы тебе не пригласить ее на свидание, если ты так уверен, что я ошибаюсь?
Он рассмеялся.
– Я не сказал, что ты ошибаешься, я сказал, что ты циничен, и я тоже. Мне нужно больше денег, чтобы заполучить такую женщину. Или, по крайней мере, лучше выглядеть, да и член побольше. И взгляни, черт возьми, она уже уходит. Я надеялся, что она сядет выпить кофе и позволит мне посмотреть на нее еще несколько минут.
– Может быть, ты напугал до смерти. Ты не сводишь с нее глаз с тех пор, как она вошла.
Он, казалось, даже не слышал меня.
– Ой, нет, подожди, она только вышла в туалет. Мне показалось странным, что она уходит без заказа. Ты видел ее туфли, парень? Это какие-то шпильки типа «трахни меня». И ее волосы собраны в тугой пучок, и она носит сексуальные очки библиотекаря. Пожалуйста, повернись и посмотри, когда она выйдет. Я оставлю эту тему, если ты получше ее разглядишь и согласишься со мной, что она – высший балл.
– Нет. Я не буду этого делать. Эта бедная девочка не нуждается в том, чтобы мы оба наводили жуть на нее. Я поверю тебе на слово.
Это, казалось, решило дело. Он забыл об этом.
Зазвонил телефон, Бенджи посмотрел на экран и начал ругаться.
– Мне нужно бежать. В это же время на следующей неделе?
Я кивнул, и он ушел. Я не двинулся с места и по-прежнему не оборачивался. У меня было такое чувство, покалывание в шее, как будто за мной наблюдали, и я снова уговаривал себя не зацикливаться на Ирис.
Но в моем мозгу был все еще свеж образ спины той женщины, и я, помимо своей воли, сравнивал.
И маленькая часть меня наслаждалась такой пыткой, воображая, что это могла быть она, что она снова нашла меня.
В конце концов, я не выдержал и повернулся, чтобы посмотреть, думая, что женщина, должно быть, ушла, так что мне просто нужно покончить с этим.
Но она была там.
Ирис стояла всего в нескольких футах от меня, держа чашку кофе и наблюдая за мной с совершенно пустым выражением лица. На ней были сексуальные очки библиотекаря, волосы собраны в тугой пучок, как и говорил Бенджи.
И это действительно была она, во плоти.
Она была одета в белое, и ее одежда была достаточно облегающей, чтобы показать каждый пышный изгиб. Ее аппетитные груди были четко очерчены, пуговицы блузки расстегнуты достаточно, чтобы продемонстрировать щедрое декольте.
Как я мог забыть, какой потрясающей она была? Какой пленительной?
Ее большие груди были еще более впечатляющими, чем я помнил, словно я выдумал ее для своей комикс-версии.
Ирис расправила плечи.
Как только наши глаза встретились, она начала двигаться, легко и грациозно садясь напротив меня.
Она выглядела холодной, такой ледяной блондинкой и красивой, как какая-то смесь Мэрилин Монро и Грейс Келли.
Ужасная и прекрасная.
Это была Ирис, но какая-то чужая. Нет, все было гораздо хуже. Как будто она была странным, диким, воображаемым существом, с частичками ее, только что собранными вместе, придуманными для моих глаз, совсем не такой, какой я помнил, потому что даже когда она злилась, она никогда не была холодна.