Я отвернулся от него и посмотрел на обеспокоенную Ирис. Я наклонился и в прямом смысле овладел ее ртом, засунув язык внутрь, лаская ее язык.
Она отстранилась, и мои руки опустились к ее бедрам, скользя вокруг, обхватывая ее попку, пока я овладевал ею.
Ее ладони прижались к моей груди, и она попыталась оттолкнуть меня, хотя и не сильно, как будто ее сердце было против этого.
– Не надо, Дейр. Пожалуйста. Не сейчас. Я позвоню тебе позже.
Я проигнорировал это, снова поцеловал ее, держа затылок, не позволяя ей отступить, пока она не начала отвечать, издав мягкое ворчание и не начала меня целовать.
Я целовал ее подбородок, пока мой рот не оказался у ее уха.
– Не уходи с ним. Пожалуйста. Пойдем со мной.
Губы дрожали, тело дрожало, грудь дрожала вместе с ее глубоким неустойчивым дыханием, она была заключена в моих руках. Я мог бы заключить ее в плен у стены средь бела дня, засранец в «Ягуаре» наблюдал, а полицейский вертится где-то достаточно близко, чтобы арестовать нас, если бы я так сделал.
Я это сделал.
Я наполовину убедил себя, что придумал то, как она мне ответила, но вот оно, доказательство в моих руках, неподдельное для моего обожающего взгляда.
Я поцеловал ее, затаив дыхание, затем вдохнул в нее свое.
– Пойдем со мной, – задыхался я. Это была мольба.
– Я не могу. Я тебе скоро позвоню, ладно?
– Нет. Я тебе не верю. – Мои руки были на ее спине, поглаживали ее, прижимая Ирис ко мне.
– Я приду к тебе, как только смогу. Сегодня вечером, если получится. Обещаю.
– Если ты и обещаешь мне что-то, то пообещай, что не переспишь с этим парнем, кем бы он ни был.
Она застыла, затем глубоко вздохнула. Она приложила губы к моему уху и сказала очень-очень мягко.
– Я люблю тебя, и я приду к тебе. Позже.
Это ошеломило меня, и я отпустил ее.
Она отошла и проскользнула на пассажирское сиденье этого ублюдка, прежде чем я успел ее остановить.
Я наблюдал, как его большая рука двигалась по ее волосам, когда машина тронулась.
Она бросила на меня короткий беспокойный взгляд и исчезла.
После этого я был в адском настроении.
Я попытался последовать за ними, но этот ублюдок ускользнул от меня прежде, чем я добрался до своей машины и выехал из парковки.
Я поездил безрезультатно в поисках Ирис, прежде чем вернулся домой, чтобы дождаться звонка, который, как я был уверен, не последует.
Я был очень подавлен.
На самом деле, меня тошнило от зависти, меня одолело знакомое ощущение того, как мужская рука гладит ее волосы.
Моя, – подумал я. Как он посмел прикоснуться к моему?
И когда я начал думать об этом диком существе как о своем?
И, как ни странно, самая невыносимая мысль из всех осенила меня. Имела ли она ввиду на самом деле то, что любит меня, или это снова очередная игра?
В тот день я отлично тренировался, но я все еще чувствовал себя дерьмом.
Она не звонила.
Она не появилась.
Я не должен был удивляться. В конце концов, она была лгуньей.
Глава 5
Тернер Торн писал ужасы, искаженное дерьмо с большим количеством секса и крови, но никто не мог поспорить, что секс и кровь были плохо описаны. Он был одним из лучших в своем жанре, жил всего в десяти минутах от меня, и в последнее время он становился одним из моих самых близких друзей и советником.
По правде говоря, я вроде как думал о нем, как о засранце.
Он был грубым, язвительным, высокомерным, с шовинистическими наклонностями и был полностью одержим разговорами о сексе, который, если вернуться в то время, когда я был женат, бывал очень редко и не доставлял особого удовольствия.
Он нашел какой-то дурацкий баланс, когда называл себя социальным отшельником, что означало, что в основном он проводил придворные и частые вечеринки в своем доме, но он практически никогда никуда не ходил.
У него также было совершенно извращенное чувство юмора, которое, опять же, я не ценил, пока не освободился от бремени супруга, в чем не находил ничего веселого и часто злился на себя за то, что смеялся не над тем, что надо.
Не помогло и то, что Тэмми всегда ненавидела его.
Но, конечно, она многих людей ненавидела. Она превратила то, с чем трудно иметь дело, в предмет личной гордости.
Тернер был слишком молод и пресытившийся, слишком крупным и чрезмерно сексуальным. Я всегда так думал, до сих пор так думаю, несмотря на то, что он мне даже начал нравиться.
Он нравился мне, но это не значит, что у него все еще не было своих причуд.
Он был худощавым с голодным взглядом. Он был высоким и мускулистым, с загорелой кожей и ярко-голубыми глазами. Его темные волосы были очень коротко подстрижены, и с продолговатым подбородком.